Тот, чьё имя Страж. Часть третья

[Akselprime]

Тот, чьё имя Страж

часть первая

www.diary.ru/~Akselprime/p166454397.htm

часть вторая

www.diary.ru/~Akselprime/p166529273.htm

Продолжение повести. Часть третья (стр 17-25).

* * *
Кибертрон, современность

- Не волнуйтесь, девчонки, это недолго! У меня в самом деле кончается энергия, надо немного пополниться…
Двери бесшумно раскрылись; в глубине помещения маняще блеснул край барной стойки. Джаз галантно пропустил дам вперёд и вошёл следом. Альел, скользнув взглядом по вывеске «Ресторан «Трансмиссия», попросила:
- Только в самом деле недолго. Неизвестно, сколько придётся просидеть в мастерской.
- Не думаю, что это отнимет у вас много времени, - усаживаясь за стол, сказала Талимна. – Всё, что можно, оттуда уже наверняка вынесли. Голые стены остались, и больше ничего…
Официантка с белыми форменными нарукавниками принесла меню, бесшумно отъехала, растворилась в полутьме ресторана. Пока Джаз, быстро касаясь пальцем экрана, делал заказ, Альел наслаждалась несколькими мгновениями тишины. За прошедшие часы она устала от бесконечного потока речи диверсанта. И, судя по отрешённым взглядам Элиты и Талимны, устала не она одна.
Звуковой фон ресторана разделился на тонкие струи, подполз к их столику, понемногу становясь различимым.
- Конечно, мы сразу понеслись в ремблок, потому что это ненормально. У ребёнка затруднённый выхлоп, глушитель дребезжит, а в радиаторе…
- Знаешь, я всё собираюсь поговорить с её родителями – и всё боюсь, откладываю. Ну, тебе ли это объяснять!.. Узнают, где я работаю – трансформируют с помощью монтировки… И за дверь выставят то, что останется…
- Ой, а я тут недавно такой кофр видела, ты не представляешь! Стилизация восхитительная, и замочек просто прелесть! И конечно, как назло, денег уже не было…
Альел сидела, прижав палец ко рту, отвернув голову – и улыбалась, как будто вспомнила что-то приятное и ободряющее. Джаз, захлопнув меню, вскинул голову и прервал её размышления:
- Лёля…
- Прекрати называть меня Лёлей! – мигом выпрямившись, сверкнула глазами Альел. – У меня есть имя, которое тебе распрекрасно известно. И коверкать его нечего!
- Не вскипай: капот треснет, - почти беззлобно отбил её нападку Джаз. – На Земле, между прочим, сокращения очень даже распространены! Там почти не называют друг друга по полному имени – если, конечно, это не официальная беседа…
- Давай считать, что у нас с тобой всегда официальная беседа. И мы, в конце концов, не на Земле.
- А папе тоже нравилось сокращать наши имена, - с примиряющим теплом в голосе сказала Талимна. – Меня он называл Талей. А её – Элей… Ещё тогда, когда она была Ариэль.
- Это просто потому, что имена он нам выбрал дурацкие, - нажав на последнее слово, хмыкнула Элита. – Был без ума от планет со всеми этими явлениями природы… Движения атмосферы, осадки… Меня назвал Ветерком, а сестру – Дождинкой. Вот надо же было додуматься, а?
- А по мне, так это прекрасно! – заверил Джаз.
Альел уже не слушала его: мысль, рассеянная обращением товарища, понемногу начинала клубиться в процессоре вновь, сбиваясь из газообразной субстанции в нечто вполне оформленное. Она была дикой, эта мысль, как помесь шарктикона со спидометром – но Альел мужественно додумала её до конца. И лишь тогда улыбнулась ей на прощание.
- Откуда веселье? – поинтересовался Джаз, заметив этот прощальный жест.
- Мой процессор посетила Её Могущество Ерунда, - честно созналась Альел.
- А-а, бывает, - посочувствовал Джаз. – Надеюсь, она была прекрасна, как холодный энергон после гонки!..
Девушки усмехнулись – и Джаз остался весьма доволен и собой, и своим остроумием. Официантка принесла заказ; на минуту её худая фигурка перегородила светлый прямоугольник прозрачной двери. А когда она сдвинулась, Альел заметила, что прямо к ним торопливой походкой направляется высокий робот с длинной пушкой, смонтированной на плече. Она на мгновение испытала обжигающее чувство де жа вю: словно провалилась вновь в иссушающие, изматывающие дни войны, когда автоботы постоянно носили оружие или крепили его прямо на корпус. И этот силуэт из прошлого – широкий торс, голова против света, устрашающее орудие на плече – внезапно заставил Альел глубоко и полно оценить всю сладость дней, пришедших после победы. Понять, насколько прекрасен может быть простой ужин в ресторане – и представить на короткий миг, сколько роботов отдали свои жизни в частности именно за то, чтобы здесь, сегодня, в этом тихом отсеке, мирные трансформеры обсуждали детский выхлоп, родителей невесты и модный кофр, на который не хватило денег… Не ожидая, что с минуты на минуту раздастся вой сирены, оповещающей об ударе с воздуха, и не опасаясь, что, расстреляв охрану, в помещение вот-вот вломится отряд десептиконов…
Между тем, трансформер с оружием на плече подходил всё ближе; широкая довольная улыбка играла на его губах. Джаз вскрикнул на весь ресторан:
- Перцептор! Ты ли это?! – и, сорвавшись с места, немедленно заключил товарища в объятья.
Обнявшись с Джазом, Перцептор поздоровался за руку с Элитой и с Альел, вежливо кивнул Талимне, сел на краешек свободного стула и положил руки на плотно сжатые колени:
- Вы-то как в наших краях?
- Да вот, собираемся ехать кое-куда… по заданию Прайма, - обтекаемо ответил Джаз, не желая произносить в общественном месте ни конечного пункта поездки, ни имени учёного.
- Какое совпадение, - обрадовался Перцептор, и в высоком голосе его Альел неожиданно уловила ехидные нотки. – Джаз, а поставь мне полкуба, и я угадаю, куда ты полетишь потом.
Джаз засмеялся, стукнул товарища кулаком по синему металлу:
- Пить вредно!
- Я не пью, я протираю высокочувствительные линзы, - погрозив пальцем куда-то в сторону пушки на своём плече, с важностью сообщил автобот.
Джаз отметил усмешкой и эту шутку; спросил – довольно серьёзно:
- Что-то слышал от Прайма, чего ещё не слышал я?
- Можешь запасаться резиной и энергоном, - кивнул Перцептор. – Скорее всего, полетишь на Веградан.
- Чего? – взвыл диверсант. – Какого… Почему?!
- Ну, это же ты Прайму приволок запись оттуда…
- Я?!
- Из Отдела Дешифровки…
- О, чёрт!!
В минуты особо сильных потрясений Джаз обычно начинал ругаться, используя земные словечки. Альел расхохоталась, вспомнив, с каким удовольствием тот вручил Прайму отчёт, содержавший просьбы полтергейста срубить неведомое дерево в неведомой дыре на краю Галактики. Джаз, смеясь, обречённо повторил нараспев:
- О-о, чёрт! – и поинтересовался:
- А что, есть какая-то зацепка?
Перцептор кивнул:
- Прайм вспомнил, что как-то раз подался туда с ребятами вслед за Мегатроном… По космическому мосту, который десептиконы не успели за собой закрыть!
- И что? Прайм считает, что там должна была сохраниться шахта моста? Да там же проверяли эти… как их… которые из Отдела! И ничего не нашли!
Перцептор остановил его жестом ладони:
- Прайм связался с ними. Проверяли, но саму шахту осмотреть не додумались. Тогда ещё не начались все эти непонятные явления…
- Оптимус, Оптимус, такой Оптимус! – с отчаянием пробормотал Джаз. – Я забыл, что он всегда способен найти дырку, в которую немедленно должны отправляться завинчивать шуруп все без исключения подчинённые!
- Ну, он отнюдь не всегда был таким… - возразила Элита. – Это всё Матрица лидерства!
- Да, Джаз, - поддержал Перцептор, - в конце концов, меня лично он всего-навсего попросил предоставить ему сведения о биосфере планеты.
- Скажи ему, что там растут чокнутые деревья, а между ними бегают чокнутые дровосеки! – допивая энергон, выпалил Джаз. Поднялся – и вдруг произнёс серьёзно и строго:
– Слушай, мы быстро. Передай Прайму, мы скатаемся сейчас кое к кому в мастерскую… а потом сразу же лазерным лучом – к нему! Чтоб без нас не вздумал начинать всё самое интересное!
- А почему ты так уверен, что нам придётся лететь… и что именно туда? – спросила Элита, глядя на Перцептора.
Тот удивился:
- А я не сказал? Уилджек поднапрягся с вычислениями и вывел, что так называемые гребни мостов – ну, тех, где погибали трансформеры – все лежат в определённой плоскости. Он оговорил, конечно, что с определённой долей вероятности, но…
- Уилджек обычно не ошибается, - скороговоркой закончил его мысль Джаз. – И?
- Ага. И – догадайся, в какой лежит Веградан…

* * *
Кибертрон, конец золотого века

В зале шумели: ходили, здоровались, восклицали, рассаживались по рядам. По дальнему проходу, у самой трибуны, торопливо прошёл Оптимус. Элита окликнула его, и он обернулся – но тут же жестом дал понять: занят и разговаривать сейчас, перед заседанием, не намерен. Элита кивнула и откинулась на спинку сиденья. Медея и Хромия у левых кресел о чём-то вполголоса говорили с генералом Найтвоком; рядом, напротив двери, стоял незнакомый минибот с наивными удивлёнными глазами. Молча оттолкнув его рукой, чтоб не загораживал проход, вошёл Сентинел Прайм. Кивнул Найтвоку и устремился туда, где, окружённый соратниками, стоял Альфа Трион. Жёлтый минибот в шлеме со смешно изогнутыми антеннами ничуть не обиделся; долго, с любопытством смотрел в спину Сентинелу, по-видимому, не веря, что это именно он.
- Автоботы, - произнёс из динамиков на стенах глубокий голос Альфа Триона, - прошу вас всех занять места. Через пять циклов начинаем.
Все зашевелились, рассаживаясь по свободным креслам. Кресло ниже, прямо перед Элитой, занял тощий белый трансформер. С лёгкой брезгливостью положил на казенные подлокотники кисти аристократических рук, перекрестил ноги. Холёный богатенький мальчик… Должно быть, на следующем собрании его изнеженный полиролями корпус даже не мелькнёт среди радикальных автоботов, настроенных сражаться с шайкой Мегарона.
Неуклюже прошагав по узкому проходу, по соседству с тощим опустился в кресло крепко сбитый автобот с квадратной грудью, сплошь усаженной бесполезно торчащими деталями. Поджал под себя ноги с грязными колёсами, огляделся. Своими неловкими движениями, дурацкой внешностью, удивлением и лёгкой растерянностью он почему-то казался Элите похожим на прораба со стройки, которого загнали в библиотеку под предлогом повышения культурного уровня. Она не могла определить, кто из этих двоих ей менее симпатичен – сынок богатого папаши или дитя рабочего народа – но резюме было одно: к зарождающейся оппозиции примыкают совсем не те автоботы, которых хотелось бы видеть лично ей.
- А кто там-то, у микрофона? Неужто сам Альфа Трион, нет?
Судя по говору, этот квадратный прораб вырос далеко за пределами столицы. Белый томно повернул голову в синем шлеме:
- Альфа Трион.
Щека и нос зелёного, видные Элите, изобразили радостное удивление:
- О! Да это ж никак ты приезжал с неделю назад в мастерскую у Бывшего Космодрома, а?
Белый почему-то смутился, понизил тембр голоса:
- Было такое.
- Стало быть, ты – Мираж?
Отпираться собеседник не стал. И зелёный с воодушевлением протянул ему руку:
- Молодец, товарищ! А я Хаунд. Будем знакомы.
Элите показалось, что узкоплечий холёный парень должен вынуть из бокового отсека щётку, обтереть чужую ладонь, сдуть пыль и лишь тогда аккуратно, двумя пальцами, ответить на рукопожатие – чтобы, не дай арк, не подцепить ржавчину. Но она ошиблась.
- Хаунд! – воскликнул тощий и энергично потряс протянутую крепкую руку. – Ну конечно! Я о вас наслышан…
- Автоботы! Прошу внимания. Мы начинаем…
Первым – после того, как Альфа Трион в нескольких фразах обрисовал цели собрания, выступал генерал Найтвок. Из его речи Элите больше всего понравилась мысль о необходимости возрождения регулярной армии. Именно сейчас, пока ещё в строю ветераны, владеющие самыми разнообразными боевыми искусствами. А не потом, когда может оказаться, что способных учеников, желающих защищать свою Родину, сотни и тысячи, а достойных учителей уже не хватает. Вторым отчитался лидер самой известной в городе диверсионной группы, лейтенант Джаз. Этот в основном, как показалось Элите, хвастался удачными вылазками и точечными победами над зазевавшимися бандитами. Однако, как ни странно, его речь зал встретил с воодушевлением – по рядам то и дело пролетали аплодисменты в адрес героев и ехидный смех в сторону противника. Потом на трибуну полез Айронхайд. Зажав маленькую стойку в огромных серых кулачищах, он выкрикнул, подняв подбородок:
- Ну что, автоботы? Я, это самое… меня говорить красиво, вообще-то, не учили. Меня учили точно стрелять! А кто не верит, спросите вон товарищей в зале, как они со стариной Айронхайдом наваляли десептохламу – ну, хотя б на той неделе.
В зале послышался смешок, раздались хлопки, и Элита вдруг поймала себя на том, что невольно улыбается, глядя на Айронхайда, пригнувшегося к трибуне, будто артиллерист к орудию. Его речь не изобиловала изящными оборотами – напротив, была резка, отрывиста и ясна, как речь всякого, кто привык больше не говорить, а действовать. В несколько минут он сумел полностью приковать внимание зала, с воодушевлением обрисовав отнюдь не эфемерные, а вполне реальные пути противостояния Мегатрону. Конец его выступления был таким же прямолинейным и ёмким. Оторвав правую руку от пошатнувшейся трибуны, он поднял указательный палец – и, потрясая им, направил куда-то в дальние ряды:
- Но сказать я, значит, хочу сегодня вот что. Мы все с вами не слепые и не клёпками прошитые. Мы давно уже поняли простую вещь: Мегатрон хочет войны. Мегатрон хочет войны? Он её получит!
Зал разразился бурными аплодисментами; в потолок взмыли ракеты восторженных возгласов. Альфа Трион вышел на помост, поднял ладони и легонько опустил их в направлении зала, мягко требуя тишины. Когда бурление стихло, и десятки сияющих синих глаз устремились на старого автобота, тот провозгласил:
- Айронхайд и Джаз упомянули в своей речи многие славные операции, проведённые во имя мирного Кибертрона. Я обращаю ваше внимание, что особо отличившиеся в них автоботы находятся сейчас здесь, в этом зале. Через некоторое время мы назовём их поимённо и вручим награды. А сейчас… слово предоставляется Оптимусу Прайму!
Под шум ладоней Оптимус вышел на трибуну – свободно, спокойно и легко. Встал на полукруглом помосте у всех на виду, не заходя за кафедру; обвёл зал внимательным взглядом – и стал говорить.
- Автоботы! Сегодня мы с вами собрались вместе. Здесь, в этот день и час, в стенах этого здания решается будущее. Не только нас, наших родных и близких – будущее нашего народа, нашей планеты, существование целого мира. Мы видим, мы понимаем – мы не можем этого не понимать! – что Мегатрон развязал войну, направленную на уничтожение и порабощение мирного населения. Его цель – собственная диктатура; его средства настолько бесчестны, что не достойны называться ни одним благозвучным термином, ни военным, ни гражданским. Мегатрон – убийца, вор и лжец, окружённый шайкой таких же хладнокровных мерзавцев. Хотим ли мы, чтобы он правил нашей планетой? Хотим ли мы подчиняться его приказам? Выполнять его планы? Хотим ли мы стать частью его победного шествия по нашей Родине?! Толпой, в обречённом молчании наблюдающей гибель всего, что было нам так дорого?! Братья автоботы! Я уверен, все мы готовы сражаться. Сражаться не на жизнь, а на смерть, сражаться до последней капли энергии! Во имя того, чтобы не только нам довелось запомнить над сияющим мирным Кибертроном яркие близкие звёзды. Мы не можем отдать врагу то, что по праву принадлежит нам, то, что создавали мы сами, своими руками – наши воплощённые мечты, наши сбывшиеся надежды. Да, нас немного. Да, раздаются голоса, что силы неравны. Да, запасы энергии Кибертрона не безграничны. Но не оружие и не численность выигрывают войны! Войны выигрывают те, чьи руки крепче держат щит и меч, чьи мысли слиты в едином порыве одолеть врага, чьи корпуса не боятся настоящей битвы, кому не страшна и смерть – если это смерть во имя свободы родной планеты. Автоботы! Здесь, сейчас, сегодня мы с вами должны принять самое главное в нашей жизни решение. Поклясться в верности ему и следовать за ним, не отступая ни на мгновение, ни на шаг. Посмотрите сюда. Вот ваши лидеры. Альфа Трион, Сентинел Прайм, генерал Найтвок, майор Киборгениум, лейтенант Джаз. Я, Айронхайд, Элита… Оглянитесь вокруг: рядом с вами сидят ваши товарищи, ваши соратники. Их, как и вас, привела в этот зал острая ненависть к проклятым захватчиками, желание во что бы то ни стало отстоять свою Родину. Их привели сюда ратные и гражданские подвиги, подвиги чести. И вы думаете, это все, кто в действительности может дать бой Мегатрону? О нет! Нас больше. Гораздо, значительно больше. Мы сильнее! И если мы примем вызов, брошенный нам грязной рукой Мегатрона, мы сумеем это доказать!! Братья мои, автоботы! Решение принимать не мне: вам. Но знайте: я за то, чтобы Мегатрон и его прихвостни были низвержены и навсегда изгнаны с Кибертрона. И я готов… - он поднял вверх красную руку с тёмно-синей ладонью, - я готов сражаться до последней рабочей микросхемы – во имя жизни на нашей мирной планете. И мне осталось лишь спросить вас: кто со мной?
В полном молчании раздался синхронный шорох металлических тел: все, кто были в зале, как один скопировали жест Прайма. Тот, не опуская руку, сжал её в кулак:
- Что ж, Мегатрон! Мы принимаем твой вызов.
Последовала секунда тишины – и зал взорвался. Абсолютно весь, как единое целое, точно так же, как перед этим выбросил вверх руки. Элита кричала и хлопала вместе со всеми, глядя восторженным взглядом, как Оптимус, коротко кивнув, решительно покидает сцену.
Но спуститься в зал ему не дали: путь перегородил Сентинел Прайм. Рука хранителя легла на плечо воина, он наклонился и что-то громко сказал Оптимусу, стараясь перекрыть всё не стихающий рёв зала. Тот еле заметно вздрогнул и попытался возразить – но Сентинел резко помотал головой и настойчиво подался на него, выталкивая обратно на сцену. Автоботы, желая понять, что происходит, стихли; Оптимус в сопровождении Сентинела вернулся на помост и встал перед замершим залом.
Сентинел Прайм сделал шаг вперёд и сказал:
- В своё время Альфа Трион сказал мне, что в лице Оптимуса Прайма мы получим талантливого, мудрого и дальновидного воина, способного повести за собой других автоботов. Но сейчас, слушая его слова, я всё больше осознавал – о, каким радостным было это осознание! – что Альфа Трион ошибался.
Зал затаил малейшее движение, замер. В углах рта Сентинела мелькнула улыбка:
- Да, автоботы. Мы с вами счастливцы. Открыв для нашего народа бесспорный воинский и дипломатический талант Оптимуса Прайма, мы получили не офицера армии, и даже не её генерала. Мы получили предводителя автоботов! То, что вы узнали, услышали и почувствовали за минуту до этого вместе со мной, не даёт и шанса на сомнение. Я много веков стоял на посту лидера автоботов, и я готов на всё ради нашей с вами планеты – но мои века ушли в прошлое. То было мирное время. И сейчас, в бой с Мегатроном, вас поведу не я. Вас поведёт Оптимус Прайм! И именно поэтому…
Сентинел взялся двумя руками за пластины груди и развернул их в стороны, открывая углубление, в котором покоился мерцающий голубоватый шар в искусной серебристой оплётке. В зале потрясённо ахнули, зашептались.
- …и именно поэтому я хочу вспомнить слова одного из первых хранителей Матрицы лидерства, известные каждому из вас. Матрицу нельзя отнять или найти. Матрицу лидерства можно только заслужить!
С этими словами Сентинел вытащил её из груди. Шар засветился чуть ярче, заливая голубоватым светом руки и лицо хранителя. Тот поднял её на уровень своего шлема – и осторожно отпустил. Матрица, мерцая, осталась висеть между двумя Праймами. И Оптимус, помедлив, наконец решился: не говоря ни слова, поднял руки и взялся за изогнутые серебристые дужки.
Едва пальцы его сомкнулись, охватывая тонкие металлические трубки, Матрица вспыхнула таким ярким светом, что сидящие на первых рядах автоботы, вскрикнув, закрыли оптические датчики руками.
- Вот он! Вот ваш новый лидер, автоботы!..
На правом фланге, неистово аплодируя, вскочили несколько роботов; вслед за ними волна прокатилась по всему залу. Автоботы повставали с мест, продолжая хлопать и радостно кричать. Оптимус на вытянутых руках держал Матрицу перед всеми, залитый ослепительным светом, исходящим из неё.
Сентинел Прайм медленно, шажок за шажком, отступал назад, в тень, пока вовсе не скрылся с глаз автоботов, прославляющих мощь молодого лидера – и благородство прежнего.
- …А неужели ты не понял? – спустя пару дней прошуршало стальной змейкой где-то за углом, в коридоре Управления, там, где смогла случайно услышать Элита. – Неужели ты не понял, какая это трусость и низость?
- Разве? Нет же, очень благородный поступок…
- Ты не знаешь предыстории. Когда Мегатрон только-только появился, Сентинел громче всех кричал, что войну с ним мы в случае чего проиграем. А как дело дошло до собственно войны, очень быстро заткнулся. Понимаешь? Как ни талантлив Оптимус, он слишком молод, и сваливать на него ответственность за будущее всей планеты… Это же форменное дезертирство! Разве тебе не кажется странным этот поступок?
- Но ведь Альфа Трион его, по-моему, убедил в необходимости сражаться с Мегатроном…
- О-о, друг мой, ты плохо знаешь Сентинела. Его невозможно переубедить. Он упёртый, как старая рельса. Упрямый своенравный старик. Я не вижу ничего хорошего в том, что он так легко оставил свой пост.
- Но Оптимус…
- Оптимус – наша главная надежда. Пожалуй, это единственная по-настоящему хорошая новость. Что восстание против Мегатрона возглавит именно он. Тут я всеми шестерёнкам за. Это уж как топливо в бак влить, можешь мне поверить…

* * *
Кибертрон, современность

Они вчетвером в режиме автомобилей – Элита впереди, Джаз замыкающим – спустились с эстакады. На развилке Элита, почти не снижая скорости, повернула налево и понеслась по стреле автострады.
- Эля! – крикнула сзади сестра. – Ты куда?!
- В смысле?..
- Разве налево поворот?
- Налево, налево! - заверила та.
Ещё около трёх километров Талимна послушно ехала вслед за сестрой, но потом потребовала:
- Эля, стой. Мы едем не туда. Определённо!
Пришлось пролететь ещё пару километров, прежде чем справа от дороги показалась крохотная площадка трансформации с разбитым дорожным покрытием. Элита въехала на неё и приняла облик робота; за нею на крохотный островок набились Талимна, Альел и Джаз.
- Ты уверена, что это я ошиблась? – едва дождавшись, когда сестра трансформируется, насела Элита. – Разве ты была там после того… случая?
- После – нет, но я была там дважды… И… по-моему, с эстакады сворачивать туда надо не налево, а направо…
Её голос звучал не очень-то уверенно.
- Была там дважды! - сердито передразнила старшая сестра, - и оба раза в состоянии аффекта.
Джаз с Альел переглянулись – и, определив с полувзгляда, что их одновременно посетила одна и та же мысль, поняли: следует озвучить. Миссию взял на себя Джаз:
- Гм, девушки… А вы точно говорите сейчас про одну и ту же мастерскую?
Теперь долгим взглядом обменялись и сёстры.
- У Сентинела была не единственная мастерская?! – поразилась Талимна.
- А ведь логично! – согласилась Элита. – Где-то же он должен был работать над проектом космического моста!
- А потом… нашли тот макет? Я, когда была, оба раза макет моста стоял прямо на столе… Просто я тогда понятия не имела, что это такое…
- Таля, ну точно, - голос Элиты мигом зазвучал низко, словно зарождался не в вокалайзере, а где-то прямо в глубине грудного отсека. – Не нашли. Да он и не стал бы держать макет у всех на виду. Значит, у него была вторая мастерская!
- Какая же я идиотка, - растерянно покачала головой Талимна. – Я всю жизнь считала, что его мастерскую перепахали вдоль и поперёк… А в неё, быть может, никто не заходил за все прошедшие столетия!
- Это-то арк с ним, - махнул рукой Джаз. – И хуже, и гораздо вероятнее то, что здание давно разбомбили. Или снесли, или реконструировали…
- Стоп, давайте не будем бежать по шпалам впереди Астропоезда, - решительно одёрнула его Альел. – Едем, как ехали. Туда, куда помнит Элита. А насчёт дальнейшего сориентируемся на месте по обстановке.
Они покинули площадку трансформации и слились с потоком. Альел снова ехала третьей, вслед за Талимной. На подъезде к площади Гидравлики та внезапно перестроилась в правый ряд, а потом, осознав ошибку (перестраиваться надо было в левый) совершила манёвр так, словно Альел не следовала за нею почти бампер в бампер. Альел успела среагировать, а за нею, чуть не лобызнув бампером дорогу, затормозил Джаз – но Талимна унеслась вперёд, даже не извинившись: она в самом деле не поняла, что создала аварийную ситуацию.
- Что-то я не жажду, чтобы мастерских оказалось две, - вызвав Альел по внутреннему каналу, буркнул Джаз. – С такими шедеврами пилотажа можем и не доехать.
- Дойдём пешком, если что, - холодно сказала Альел.
Она ненавидела трансформеров, которые не могли в случае необходимости собраться и вести себя сообразно случаю. И тем более неприятно было сознавать, что Талимну довело до такого нелепого состояния простое прикосновение к её прошлому.
Нет, излишне остро ощущать эту жизнь, ощупывать её в буквальном смысле слова лучами собственной искры, раниться, переживать без конца – как же это отвратительно и как глупо! Понятно, почему сестра, в отличие от Элиты, не озаботилась военной карьерой – хотя данные для этого, безусловно, были…
Но ещё одно подобное перестроение – и Альел на неё, пожалуй, прикрикнет. Нечего размякать, как учебная мишень после оплавляющего выстрела.
Впрочем… саму Альел никогда не тревожило прошлое. Оно заглядывало порой в отдалённые коридоры сознания, мигало случайным уцелевшим фонарём на разбомблённой улице. Или смотрело мёртвыми диафрагмами убитой матери – смотрело с укором сквозь покрытые пылью линзы. И пальцы обжигались памятью о прикосновении к ледяному посеревшему металлу. Плыли за выдранным окном, за расстрелянными стенами далёкие случайные огни, тянуло гарью, пролитым машинным маслом…
Такое прошлое не тревожило, нет. Оно только помогало ненавидеть и мстить, подбираться так близко к врагу, чтобы ощущать запах его смазки, в то время как он даже не подозревал, что через пару астросекунд умрёт от прямого выстрела в энергоблок. И это именно они – холодные, навек застывшие глаза матери – помогли ей нажать курок в тот раз, когда в сетке оптического прицела трепыхалась молодая десептиконка – и, обнимая её ноги, испуганно, равномерно, режуще вскрикивал маленький крылатый сын…
Первый знак автоботов, нарисованный на камне вытекшей смазкой убитого врага. Первое ранение, первое подключение аварийных систем. Первая ночь в грязном ремблоке среди таких же тяжело раненных товарищей. Первая удавшаяся диверсия. Первая радость от осознания короткой истины: убила ты. Не тебя.
Нет!.. Нет…
Пускай Талимна тормозит посреди полосы. Пускай перестраивается из ряда в ряд, не считав показания датчиков, сколько влезет. Пускай заставляет их с Джазом, ругаясь, тыкаться бампером в пыльное полотно дороги. В ней живо всё, что свойственно мирным искрам: любовь, растерянность, боль. Сострадание, робость и нежность. Грусть - для ушедшего, надежда – для будущего...
Всё то, что выжгла в Альел война, выползающая из круглого глаза винтовки, направленной в лицо. Война, растворённая в красной пыли разорённых планет. Война, оглушённая криками роботов, заживо горящих в десептиконских печах переплавки…
Война, коснувшаяся всех. Да, Талимне, быть может, не довелось увидеть и десятой части того, что видела за свою недолгую жизнь Альел. Но Альел по-прежнему готова была отдать её, свою жизнь, за то, чтобы ни Талимна, ни кто-либо другой больше не увидел ничего подобного – никогда.
…Мастерских в самом деле оказалось две. В той, первой, куда привела их Элита, не было ничего, кроме голых стен и каменных плит пола. Чтобы найти вторую, пришлось поплутать: слишком многое изменилось за прошедшие века, и Талимне потребовалось несколько попыток, чтобы отыскать верный поворот и незаметный съезд на разбитую дорогу, ведущую к заброшенным ангарам. Нитка шоссе петляла – и обрывалась, задранная вверх, зубчатым краем разбомблённой эстакады.
- Ангаров здесь не было, - рассеянно произнесла она, - это явно появилось позже… Вон те производственные отсеки ближе к воронкам… Нам туда. Где-то в одном из них.
Последние метры они преодолевали пешком, перелезая через груды разбитых плит, наступая на осколки камней. Дверь оказалась завалена грудой мусора; она не просматривалась от ангаров, закрытая громадной опорой моста, упавшей в нескольких метрах от здания – должно быть, именно поэтому мастерская осталась не вскрыта мародёрами и не разорена. Они вчетвером, то и дело оступаясь и больно натыкаясь на острые края торчащей арматуры, царапая обшивку, долго разгребали завал. Измазанные ржавчиной и копотью, осевшей на плитах, уставшие и взбудораженные близостью тайны, молча смотрели, как Талимна, даже не пытаясь скрыть волнение, во второй раз набирает код на панели. В первый раз лампа, тускло высветившая на табло надежду – «код принят» - придала им силы разобрать завал; во второй раз створки двери натужно вздрогнули и подались в стороны. Заскрипела набившаяся в пазы пыль, хрустнул мелкий камень. Щель росла лишь пару мгновений – механизм двери, который не действовал много сотен лет, проиграл битву времени. Джаз, увидев, что створки встали, поспешно просунул в зазор плечо; повернулся, подтолкнул руками – правая половинка двери отошла ещё немного.
- Девчонки! Мы её сделали! Всё, всё, теперь пролезем!..
Он первым протолкнул свой корпус внутрь, следом, развернувшись боком, вошла Элита. Талимна полезла за сестрой, и рука её, упершаяся в заевшую створку, на миг показалась Альел неестественно тонкой и хрупкой.
Альел, по привычке оглянувшись, просочилась в отсек последней. Медленно разгорались старинные лампы под потолком – Талимна, войдя, нажала кнопку выключателя – и от зрелища, представшего перед ними, забывались разом все слова.
Века, сквозь которые летел и летел выжженный войной Кибертрон в безвоздушной звёздной мгле, обошли стороной этот маленький отсек на краю полуразрушенного города. Сюда не ступала нога ни разумного существа, ни самого времени. Всё сохранилось так, как, должно быть, было брошено тогда, на заре войны, когда хозяин мастерской покинул её – наверное, не допуская и мысли, что больше никогда сюда не вернётся. Всё было на месте: стеллажи, забитые реактивами, проводами и материалами. Встроенный в стену сейф; скамьи и стулья, стол, заваленный пультами управления, деталями, электронными чертежами. Макет космического моста на столе, пустой стакан с плёнкой застывшего на дне энергона…
Они должны были бы кричать от радости, бросаться к стеллажам, распахивать дверцы полок, выбрасывать содержимое на покрытый бурой пылью пол – но они стояли на пороге в полном молчании, словно вошли в гробницу, благоговейно хранящую прах великих открытий.
Талимна первая сдвинулась с места. Прошла несколько шагов, положила ладонь на толстую металлическую спинку грубого стула. Потом, плавным жестом отняв руку и прижав её к груди, не оборачиваясь, сказала:
- Вот здесь… Почти на этом самом месте… Я первая на Кибертроне узнала, что Сентинел Прайм - предатель.


Продолжение следует...