Тот, чьё имя Страж. Продолжение повести

[Akselprime]

Тот, чьё имя Страж

Часть первая вместе с предисловием лежит тут

www.diary.ru/~Akselprime/p166454397.htm

Часть вторая. Страницы 8-16

* * *
Кибертрон, конец золотого века

- Нет, нет и нет, - голос наставника звучал гулко, цепко и холодно. – Повторяю, не вздумай этого делать.
Сентинел ударил ладонями по столу, нервно выпрямился, стал мерить отсек крупными шагами.
- Почему?! Неужели не ясно, что добром это не кончится? Он уничтожит Кибертрон! Он опустошит нашу Родину! В жуликонову яму пустит всё то, за что мы – ты! – и ты, и я, и другие! – боролись веками!
- Сентинел…
- Что?! Что – Сентинел?..
- Остынь.
Альфа Трион сердился крайне редко. Сейчас – сердился. Маленькие, яркие, как синие звёзды, глаза его внимательно следили за Праймом, и губы были плотно сжаты. Длинные, выбеленные временем трубки тонкой бороды спадали на выпуклые пластины груди, лежали, удобно устроившись в вертикальной ложбинке – казалось, что и они молча наблюдают за каждым движением, каждой мыслью Сентинела. Броня благородного пурпурного цвета давно выцвела до блёкло-бардового, покрылась сетью царапин и трещин. Но ни это, ни признаки трансформы, устаревшей много веков назад, не делали его отжившим стариком. Пески времени, стирая лишнюю шелуху, с веками лишь оттачивали его холодный, проницательный разум.
- Остынь…
Сентинел свирепо взглянул на него из-под сдвинутых бровей. Альфа Трион, не колеблясь, шагнул к нему; крепко сжал пальцами локтевое сочленение. Мягко приказал:
- Выслушай меня. Твоё изобретение предназначено для мирной планеты. А сейчас назревает конфликт. Серьёзный вооружённый конфликт. И надо молить Праймуса, чтобы он вскоре не перерос в гражданскую войну. Нельзя, понимаешь, нельзя на пороге войны делать открытие, которое может попасть в руки врага и с лёгкостью погубить нас всех! Даже если тебе суждено умереть, не открыв своей тайны потомкам – лучше поступить так, чем дать негодяям шанс уничтожить нас всех.
Сентинел коротко кивнул, ответил глухо:
- Но они разорят Кибертрон. Им нужна энергия. Много энергии! А запас её не бесконечен. Очень скоро они начнут отнимать её силой. Уничтожая мирное население!
- Не торопись с выводами. Совершенно не обязательно они начнут действовать столь грубо и радикально. В конце концов, это открытое преступление, а Мегатрон…
- А Мегатрон никого не боится, - зло заметил Сентинел; диафрагмы его зрачков колко блеснули за защитными стёклами. – Ни я, ни ты, ни Генеральный Совет ему не указ. Хорошо, он нарушит закон. Ну, давайте, поймаем его и будем судить! Смешно, Альфа. Смешно! Он чувствует полнейшую свою безнаказанность. Это-то хуже всего!
Альфа Трион отпустил его руку, замолчал на мгновение. Потом негромко произнёс:
- Откровенно говоря, я согласен с тобой. Как ни грустно это осознавать, нам не удастся остановить его демократическими методами, если он вздумает… насаждать свои порядки. И, знаешь… Я прихожу к выводу, что война неизбежна.
Сентинел шагнул на него:
- И мы проиграем её, Альфа. Мы неизбежно её проиграем. Надеюсь, это ты понимаешь?!
Тот отшатнулся; выпрямился, возразил упрямо и грозно:
- Не смей. Не смей так даже думать!
Губы Сентинела сложились презрительной дугой; он хрипло вытолкнул из них:
- Риторика! Включи процессор и осознай, наконец, что космический мост придётся нам очень кстати!
- Сентинел! Я не говорил, будто он нам не нужен. Я говорил, что следует исключить даже гипотетическую возможность того, что твоим изобретением завладеет враг.
- Враг завладеет Кибертроном, если тебе это до сих пор не ясно. А мы не сможем ни эвакуировать мирное население, ни найти какие-то иные источники энергии! Будем сидеть и покорно ждать, когда он перестреляет всех трансформеров, выступивших против его диктатуры… Сейчас, не имея никакого тыла, мы не можем вступать с ним в схватку!
Альфа Трион медленно помотал головой:
- Ты заблуждаешься, Сентинел. Мы не можем в неё не вступать. В противном случае это будет предательством нашей планеты и нашего народа. Бесчестием и падением навек!
- Чего ты добиваешься? Нашей скорой геройской гибели и вслед за этим – разрушения Кибертрона этим бандитом с его прихвостнями?
- Хватит, Сентинел! – Альфа Трион повысил голос, и в нём зазвенело лезвие меча, насквозь прошивающего самую прочную броню. – Ты рассуждаешь, как мальчишка. Ты упёрся в своё изобретение и даже не пытаешься искать альтернативу. Я знаю, оно дорого тебе, я знаю, ты потратил много десятков лет на то, чтобы создать его – по крайней мере, у себя в процессоре – но я прошу тебя: остановись. Мы должны искать иные пути противостоять Мегатрону. Мы их найдём, Сентинел, поверь мне. Но без твоей деятельной помощи нам всем придётся очень туго. Да, мы не созданы для войны. У нас другие цели, другие ориентиры, другие задачи. Но один раз мы сами подняли восстание – как раз во имя того, чтобы жить так, как живем сейчас. Свободно и мирно! Мы встали все, как один – и мы победили. Всё, что мы имеем сейчас – последствия нашего восстания в прошлом, Сентинел. Кому, как не тебе, это знать?.. Нам ли бояться оборонительной войны?
- Трусливые пятимордые уроды и блестяще вооружённый Мегатрон с целой армией союзников, таких же дерзких, как он! Чудесное сравнение…
Альфа Трион поднял вверх указательный палец – будто просил тишины, чтобы расслышать еле заметный звук вдалеке. И Сентинел, внезапно повинуясь этому жесту, молча воззрился на старого автобота, ожидая, что тот скажет.
- Вот именно, Сентинел. Нам не хватает вооружения. Нам не хватает ярких лидеров, которым можно было бы доверить отряды добровольцев. Нам, наконец, не хватает времени, чтобы как должно подготовиться к грядущей войне. Но если озаботиться этим, не медля, мы выиграем это бесценное время. Нам всем сейчас, как никогда, нужна твоя помощь, Сентинел. Твой ясный ум изобретателя, твоя настойчивость, твоё умение работать с молодыми честолюбивыми роботами. Мне одному не осилить даже минимальный необходимый объём работы. Нужно привлекать тех, кто понимает, к чему всё движется, и готов трудиться на износ, до вскипания масла – ради того, чтобы Кибертрон не оказался в руках негодяев…
Сентинел скрестил руки на груди, опустил голову в красном шлеме. Широкие кольца в его локаторах двигались; сквозь прорезь в одном из них был чётко виден горящий жёлтым речевой индикатор. Но автобот ещё довольно долго молчал, хмуро глядя перед собой, куда-то сквозь сизое плечо Альфа Триона. Наконец диафрагмы зрачков его расширились; быстро опустились и поднялись гибкие щётки, очищающие линзы. Он повернулся к наставнику и произнёс:
- Хорошо, Альфа. Я постараюсь тебе помочь.
Альфа Трион положил ладонь на его мощное плечо:
- Хоть ты и бываешь порой несносен, я никогда в тебе не сомневался.
Небольшие глаза ветерана светились просторным голубым светом – прозрачным, глубоким, верным. И Сентинел поневоле отвёл взгляд, уступая этому сияющему чистому свету. Белые трубки длинных усов скрыли мелькнувшую на губах Альфа Триона лёгкую улыбку, и он спросил, продолжая диалог:
- Скажи, а я знакомил тебя со своими разработками титановой брони? Автоботские корпуса сделаны добротно, но перед выстрелом, скажем, из лазерного оружия им не устоять. Мы пока слишком уязвимы…
Сентинел грузно переступил на месте, развернул корпус к Альфа Триону:
- Да, ты говорил… Хочешь испытать на добровольцах?
Альфа Трион задумчиво провёл пальцами по бороде:
- Откровенно говоря, у меня есть на примете один автобот. И вот… Если бы он согласился на частичную переделку корпуса… Но я очень не хочу рисковать. Испытывать технологию в идеале хотелось бы на ком-нибудь другом. Видишь ли, это очень смышлёный парень. Я возлагаю на него определённые надежды. Мне кажется, он с лёгкостью сможет командовать отрядом защитников. Поэтому…
- Кто такой?
- Ты его знаешь, - плавно успокоил Альфа Трион. – Главный инженер шестого энергетического хранилища.
- Гм… Орион Мирный?..
- Именно, - кивнул старик, и в его голосе прозвучала гордость за свершённое открытие.
Сентинел кивнул:
- Да, знаю. Очень дельный автобот. И на плечах на полая сфера… Но он не воин.
- Полагаешь, он недостаточно храбр для того, чтобы стать воином?
Сентинел покачал головой:
- Нет… Насколько я успел составить о нём мнение, он идеалист. Он не готов идти на жертвы. А жертвы неизбежны во всякой войне.
- Насколько я успел его узнать, - негромко возразил Альфа Трион, - он талантливый дипломат и весьма дальновидный руководитель. Кстати, как и его подруга, Ариэль…
- Да, она пошла в отца.
- Чем тебе не вариант молодых лидеров… из народа? Мне кажется, стоит попробовать, Сентинел.
Он пожал плечами:
- Если не разработать никакой концепции будущего противостояния, это сделает за нас Мегатрон. Только, боюсь, его вариант нам не подойдёт.
Альфа Трион энергично закивал:
- Вот это верно, Сентинел! Вот это совершенно верно…


* * *
Кибертрон, современность

- На самом деле, не очень приятно сознаваться в том, что на заре войны и я, и Элита были среди тех, кто намеренно, так сказать, исказил историю Кибертрона, кое о чём умолчав. Понять, почему факт, который вы узнаете, не следовало делать достоянием общественности, особого труда не составит. Это тайну знали лишь некоторые из нас. Кое-кого – Альфа Триона, генерала Найтвока, Кибо – уже нет с нами. Из тех, кто доподлинно знал истинное положение вещей, сейчас остались только я, Элита и её младшая сестра, Талимна.
Разговор происходил в небольшом отсеке, пристроенном к кабинету главнокомандующего. В центре стоял круглый стол, вокруг разместились несколько стульев. Внутренняя отделка отсека говорила о том, что он предназначен на случай, если высокопоставленный гость решит заправиться, не покидая Управления. Из окон хорошо видна была залитая светом площадь, в центре которой стоял массивный памятник восстановителям Кибертрона: тягач, подающий с помощью крюка огромную балку, и рукастый автобот, с нездоровой улыбкой трудоголика принимающий её из кузова товарища. Альел со своего места видела голову этого второго, лицо с выпученными каменными зрачками, устремлёнными в мирное будущее, и жалела, что такой нужный и удачный по концепции памятник оказался выполнен настолько бездарно.
Она слушала Прайма, глядя на серую неподвижную голову за окном, на застывшую руку, крепко ухватившую конец балки – и чувствовала своеобразное родство истории, покрытой тысячелетней пылью, с этим нелепым безжизненным памятником, воспевающим исключительно кривые руки скульпторов. Родство, логически не фильтрующееся, но от этого лишь ещё более явное.
И только на периферии сознания перепрыгивала с микросхемы на микросхему мысль, что при открытии столь крупной и древней государственной тайны ей не приходилось присутствовать за свою карьеру ещё ни разу.
Оптимус поставил локти на стол и соединил кисти рук. Слегка подавшись вперёд, произнёс:
- Все вы, конечно, помните, что я – седьмой по счёту из Праймов. Но это не так. Я – восьмой. Помимо известных всем вам лидеров, первым из которых был Альфа Прайм, он же Альфа Трион, был ещё один, о котором в среде автоботов вспоминать не принято. Его имя – Сентинел Прайм. Тогда, на заре войны, он предал нас и перешёл на сторону Мегатрона. Для всех это был удар. Удар неожиданный и весьма чувствительный... Ведь именно Сентинел руководил автоботами до меня. Был хранителем Матрицы лидерства, ни больше, ни меньше. Однако по сути своей он был не воином, а прежде всего изобретателем, учёным. И подозрительно быстро после того, как он перешёл на сторону противника, десептиконы построили первый космический мост.
Опережая различные реплики, готовые сорваться с губ присутствующих, Элита подхватила речь Прайма и продолжила её:
- Но они его не изобретали. Космический мост – изобретение Сентинела. Увы, это печальный исторический факт.
- Разумеется, мы не афишировали его, опасаясь, что у предателя найдутся сторонники и последователи, и общий дух едва зарождающейся оппозиции значительно упадёт, - подхватил Прайм. – Отец Элиты некоторое время довольно тесно сотрудничал с ним; ему же впоследствии удалось обнаружить случайно скопированный на рабочий диск личный файл предателя – несколько абзацев из его дневника, где сохранились кое-какие расчёты, прикидки и формулы.
- А какой дневник фигурирует в Большой Автоботской Энциклопедии? – негромко спросила Альел. – Там ни слова не говорится о космическом мосте, конечно, но…
- Он же и фигурирует. Никакого другого не сохранилось. Просто оттуда вытянуты только записи личного характера, из которых становится ясно, что предательство не было спонтанным. Хотя и уцелели от силы двадцать килобайт, но этого вполне достаточно… Он долго вынашивал эту идею. Может быть, столько же, сколько идею космического моста.
- Кстати, слышал ли папа лично от него про космический мост, неизвестно, - вмешалась Элита.
Оптимус качнул головой:
- Это не столь важно. Слышал Альфа Трион. И был резко против того, чтобы Сентинел занимался подобными разработками… Он вообще любил повторять, что Сентинел был самым самонадеянным и дерзким из Праймов. Но я сейчас не об этом… Хотя искра отца Элиты давно уже слилась с искрами наших предков, вполне вероятно, что остались какие-то воспоминания, заметки, дневники, вычисления и так далее – что-нибудь, из чего можно вытянуть информацию того рода, о которой говорил майор Джетфайр.
- Первоначальные варианты моста? Различные принципы действия? – уточнил Джаз.
- Да.
- Можно поработать с папиными архивами, - задумчиво произнесла Элита. И, слегка помедлив, добавила:
- А ещё хорошо бы поговорить с сестрой.
- Думаешь, она что-либо помнит? – усомнился Прайм. - Она же тогда была совсем ещё юной... Едва ли её интересовали секреты государственной важности.
- Нисколько не интересовали, - спокойно согласилась Элита. – Но помнишь первую запись, подтвердившую, что Сентинел сотрудничает с десептиконами?
- Ту, что сделала девочка из патруля?
- Это я сказала, что её сделала девочка из патруля. На самом деле её сделала Талимна.
Прайм был здорово удивлён, и Альел отметила про себя, что ей редко доводилось видеть его таким.
- Вот как?
- Она просто передала информацию мне. Мы вместе решили, что не станем давать повод отцу размышлять, что делала его дочь поздно вечером на противоположном конце города.
- Ах, вот оно что, - Прайм усмехнулся, - свидание. Что же, отлично! Просто отлично. Поговоришь с ней?
- Я бы взяла с собой Альел и Джаза. От отца осталась масса материалов, и нам с сестрой вдвоём их будет просто не перебрать.
- Ну, и хорошо, - Оптимус кивнул и поднялся из-за стола. – Альел, Джаз? Всё устраивает?.. – и, дождавшись синхронного встречного кивка, подытожил:
- Тогда договорились.


* * *

«Альфа подозревает, что я не бросил проект, - записывает Сентинел в своём дневнике, по-видимому, стыдливо именуя «проектом» зреющее в его процессоре предательство. - Что же, жду выговор. Старик ничего не знает».
Постепенно мысль оставить повстанцев-автоботов и подло переметнуться на сторону врага охватывает всё его существо. «Думаю без конца, живу этим, - откровенно пишет он спустя какое-то время. – Медленно схожу с ума. Знаю, что лучше бы действовать, но молчу. Страшно». Незадолго до того, как предатель делает свой окончательный гибельный выбор, в личном файле появляется запись, где фигурирует имя талантливого изобретателя и космического исследователя Киборгениума Кайнда, в то время – его достаточно близкого друга: «Хочу поговорить с Кибо, но боюсь. Укажет ведь на дверь, и конец нашей дружбе».
Негодяй не ошибся в своих опасениях: преданный делу автоботов К. Кайнд, услышав о решении Сентинела Прайма, не только указывает ему на дверь, но и вычёркивает из жизни. Так впоследствии поступают и другие автоботы, понимая, что даже память о трусливом подлеце не должна запятнать знамя героической борьбы великого народа с десептиконами. С этого момента след предателя теряется; однако доподлинно известно, что через незначительный промежуток времени его уничтожил Мегатрон. Останки захоронены в Южном закрытом могильнике планеты Кстевос. Отдельной надгробной плиты нет.
…Впрочем, глубокоуважаемый редактор, проверяя мою статью, метко заметил:
- А я бы сделал. И выбил там только одно: «Сентинел Прайм, предатель».
Я полностью с ним солидарен».
Альел аккуратно нажала старомодную выпуклую кнопку. Мелькнула заставка: «Пароль свободы», №№2053-2115, 4078 г.», и монитор погас. Она закрыла журнал и протянула его сидящей напротив автоботке:
- Занятно. Весьма в духе того времени.
Та подалась всем корпусом вперёд, бережно взяла плоский экран:
- Конечно. Хотя вспоминать о нём очень не любили. Публикации можно пересчитать по пальцам.
- Ну, ещё был фильм, помнишь? – оторвавшись от дисков, сложенных стопкой в навесной полке над столом, сказала Элита. – С Айронспоком в главной роли.
- Он сыграл ужасно, - улыбнувшись, покачала головой Талимна. – Даже близко ничего похожего.
- Да нормально он сыграл. Просто сценарий был такой. Но, в конце концов, согласись, суть-то от этого не меняется…
Талимна печально согласилась:
- Ну, да… - и опустила взгляд.
Она была немного моложе Элиты, и сложена куда красивее. Даже на сохранившихся кадрах былой поры, где Элита представала ещё хорошенькой Ариэлью, взгляд неизменно останавливался на Талимне. Она вся была, как стремительная серебристая нить, протянутая с неба. Всё в ней - и кроткий мелодичный голос, и изящество линий, и нежный тон выступающих деталей корпуса, и исполненные плавной завершённости движения – подчёркивало её высокое аристократическое происхождение. И Альел поймала себя на вполне оформленной мысли, что достойнее и гармоничнее смотрелась бы рядом с Оптимусом Праймом не Элита, а именно Талимна. В Элите более сильно было стервозное, воинственное начало. Она была диверсанткой, воином, разведчицей, партизанкой – кем угодно прежде, и лишь после – женщиной. Ей чужды были переживания по пустякам, столь свойственные большинству. Альел всегда ценила её за мудрость, стойкость и командирскую жилку. Но сейчас, сравнивая старшую сестру с младшей, она понимала: если бы Оптимусу был нужен не очередной преданный боец, горящий ненавистью к десептиконам, а всё-таки пара – едва ли он нашёл бы на Кибертроне кандидатуру более подходящую, чем Талимна. Обманчивая хрупкость её фигуры и тонкость лицевых пластин восхищали даже равнодушную к чему бы то ни было Альел – может быть, отчасти потому, что сестра Элиты целиком и полностью принадлежала к той ушедшей эпохе, когда роботы в массе своей ещё умели испытывать настоящие высокие чувства.
- Слушайте, - вдруг встрял неслышно подошедший Джаз, - а почему нигде не пишут о… гм, пассиях Сентинела? Это же любимая тема всех без исключения!
- Насколько я знаю, у него не было женщины, - мягко заметила Талимна.
- А кто сказал, что это была женщина? – с оттенком лёгкой бравады выдал автобот.
- Джаз! – хихикнула Альел.
- По части личной жизни он, по-моему, был таким же бетонным блоком, как Оптимус, - не поворачивая головы, заметила Элита; в тоне её скользнули досада и дерзость. – Я всегда говорила, что этих Праймов вообще ничего не интересует, кроме войны, политики, энергии и власти.
Лёгкая ироничная улыбка приподняла уголки губ Талимны:
- По-моему, ты преувеличиваешь.
Альел внимательно следила за ней. И спустя какое-то время, чуть поколебавшись, спросила, желая подтвердить свои догадки:
- Талимна… Скажите – но только честно, между нами – неужели вы в глубине искры никогда не сомневались в том, что… Сентинел Прайм в самом деле предал автоботов?
Талимна одарила её благодарным взглядом – и, немного помолчав, твёрдо и грустно сказала:
- В этом нет никаких сомнений. Я уже никогда не узнаю, что толкнуло его на этот шаг. И, сколько бы лет ни прошло, никогда не пойму… Моя беда в том, что я помню его совершенно другим.


* * *
Кибертрон, конец золотого века

Раздался сигнал видеофона, и Талимна торопливо нажала кнопку на пульте, даже не бросив взгляда на экран. Отец последнее время частенько задерживался в лаборатории.
Массивная штора дверей резко поехала вверх – и в отсек решительно шагнул высокий робот в красной броне. Талимна вскочила, уронила с колен спящую Мешку. Мешка зашипела, проскребла по полу стальными коготками, выгнула серебристый позвоночник и быстрее лазерного луча порскнула под скамью.
Гость остановился на секунду, перегородив собою уличный свет. Широкие, похожие на два коротких крыла, листы брони раскрывались у него над плечами; подцепляя блики света, скалились из полутьмы загнутые зубья кастетов. Он сделал ещё шаг вперёд, и одна из чёрных лестниц, закрепленных на спине, чиркнув свободным концом по стене, колыхнулась от движения. Этот негромкий звук вывел Талимну из оцепенения; она шагнула навстречу, поднимая руки к закруглённому выступу грудной пластины:
- Сентинел! Это вы?
- Добрый вечер, Таля… Кибо дома?
Она помотала головой:
- Нет, папа ещё не вернулся… Я думала, это он пришёл…
Сентинел обвёл отсек внимательным взглядом – словно подозревал, что отец Талимны притаился где-то здесь и вот-вот высунется из-за шкафа или выглянет из-под дивана. Но из-под дивана выглядывал, нервно бренча, только светлый кончик Мешкиного хвоста – кроме забавного механоида и растерявшейся от неожиданности Талимны в доме, по всей видимости, никого не было.
- Ты одна?
- Да…
- И Эли тоже нет?
Ей отчего-то показалось, что этот вопрос прозвучал немного скованно.
- Так она же ещё на работе…
Он кивнул; посмотрел на смущённую автоботку с высоты своего роста:
- Мы договаривались, что я подъеду вечером. Я вызывал твоего отца по рации, но он не ответил. Вызови ты, если не сложно. Может, просто сигнал не прошёл. Аккумулятор почти разряжен.
- Хорошо… А вы… ой, так вы проходите, садитесь… Может, энергона?
Он остановил её жестом руки – из-за сверкающих зубцов кастета жест этот выглядел не слишком дружелюбно:
- Нет-нет, Таля, спасибо, я не голоден.
Она уже набирала координаты для передачи сигнала отцу. Кнопка мигнула, сигнал прошёл – но отец не отозвался.
- Хм, нет, мне тоже не отвечает…
Сентинел подошёл к скамье у стола и сел, подавшись вперёд, уперев ладонь в колено:
- Ладно, подожду. Несколько свободных минут на старости лет я заслужил.
Талимна рассмеялась; всё-таки, открыв дверцу стенного шкафа, достала продолговатую капсулу с разноцветными радужными шариками, высыпала в вазочку на столе и присела на краешек скамьи напротив.
- Папа говорил, вы сейчас разрабатываете новые пластины для защиты корпуса, да?
Сентинел усмехнулся, посмотрел ей в лицо неожиданно тёплым взглядом:
- Похоже, отец делится с вами двумя всей засекреченной информацией Галактики.
Таля вновь улыбнулась:
- Ну, нет! К сожалению, не всей…
Он тоже улыбнулся; продолжая внимательно читать её лицо, негромко сказал:
- Нет, с пластинами ничего не вышло. Помучились и поняли, что это тупиковый вариант. Решили отказаться.
Таля, глядя на гостя, нащупала в вазочке мягкий шарик, положила его в рот и раздавила. Ощутив приятное тепло от поступающей в энергоблок капельки энергона, спросила:
- Почему?
- Многие узлы всё равно остаются крайне уязвимыми. Решили попробовать принципиально по-другому. Не ставить отдельные пластины, а менять весь корпус, целиком.
- А это не опасно?
- Пока не знаем. Это идея Альфа Триона… Пока только начали над ней работать.
Он тоже на ощупь выловил пальцами из вазочки радужный шарик и отправил его в рот.
- А кто-нибудь уже согласился… чтобы его переделали?
- Добровольцы будут, - прожевав, заверил автобот. – Не волнуйся.
Таля на миг упёрлась взглядом в столешницу, очень тихо произнесла:
- Папа однажды обмолвился, что скоро обязательно будет война… Сентинел… скажи, пожалуйста… это правда?
Он некоторое время молчал, глядя сквозь неё. Она, подняв голову, любовалась им. Осязала взглядом его глаза и губы, плотные трубки бороды, перехваченные металлическими кольцами, гидравлические шланги, цилиндры за стёклами кабины - и осознавала, что Сентинел совершенен. Прекрасная боевая машина, наделённая мощным интеллектом учёного и безусловной харизмой лидера.
Но если Кибертрон на пороге войны… Увидятся ли они ещё хоть раз? Где она сможет отыскать его, если придётся эвакуироваться и уезжать из родного города? Неужели над мирной планетой в самом деле нависла опасность разорения, призрак боли и горя?
…Неужели всё это правда?..
- …Боюсь, да.
Он хотел сказать что-то ещё – но в этот миг запищал передатчик, и Сентинел, активировав его, ответил:
- Прайм на связи. Да?
- Сентинел, это Найтвок, - искажённый связью механический голос, хорошо слышный из динамика, грубо разорвал тишину уютной комнаты. Прайм резко встал; диафрагмы его зрачков расширились почти до максимума и тут же резко сократились, схватив порцию яркого искусственного света. Таля невольно прижалась плечом к стене, понимая: что-то стряслось.
- Слушаю тебя.
- Сентинел, только что доложили: вооружённый налёт на хранилища. Есть убитые и раненые. Предположительно – шайка Мегатрона.
Таля дёрнулась: вскинула руки, запрокинула голову… Сентинел шагнул прямо к ней, сверкнул глазами: молчи! Тихо!
- Где?
- Северо-запад, пятый и шестой блоки. Вынесли всё! Кто оказывал сопротивление, всех расстреляли в упор.
- Мерзавцы…
Лицо Сентинела, изуродованное гневом, качнулось, раздвоилось, подёрнулось масляной плёнкой. Таля чувствовала, как проседают внутри корпуса блоки микросхем, но не в силах была издать ни звука.
Ариэль, её сестра, работала в шестом Северо-западном блоке.
- Сентинел, ты ещё на связи?
- Да, да, слушаю!
- Ты с Кибо теснее знаком… Если что, он там сейчас… дочку его тяжело ранили…
- Ариэль?! Нет, не может быть!..
- И её, и Ориона… Сейчас в неотложно-ремонтном, но это… я хочу сказать…
- Понял тебя, да, всё, понял! Ты на месте?
- Да…
- Еду сейчас же!
Губы Талимны задрожали. Она прошила Сентинела насквозь слепым взглядом, с усилием, по звукам, простонала:
- Элю… Эличку убили! За что?!
- Таля! Перестань! Она в ремонтном отделении! Слышишь?
- Эличку убили…
Она едва ли осознала, что он говорит. Сентинел ещё пару мгновений неподвижно глядел на её скорченный корпус, на ладошку латунного цвета, безвольно упавшую на колени – а потом, так и не переведя взгляд с её тонких девичьих пальцев, вызвал по рации Альфа Триона.
Тот ответил мгновенно – но с первых звуков голоса стало ясно, что он безумно торопится.
- Сентинел? Отлично, что ты сам меня вызвал, ты мне нужен сейчас – срочно!!
- Альфа, погоди, выслушай…
- Говори быстро, я очень занят!
- Мегатрон напал на хранилища!
- Я знаю, знаю, да! Всё, не могу говорить! Приезжай сейчас же!
- Альфа, стой! Ариэль и Орион Мирный тяжело ранены, они в ремо…
- Они у меня!! Оба!! Давай, быстрее!! Я тебя жду!
Талимна подняла лицо:
- Ты… едешь?.. Постараешься помочь?..
Он кивнул.
- Сентинел… Подожди… Пожалуйста… Ещё хотя бы минуту… Не уходи! Мне страшно!
Он опустился перед ней на одно колено, взглянул в лицо:
- Не бойся. Ты же понимаешь, остаться я не могу… Я должен быть там как можно скорее. Но я не хочу бросать тебя в беде. Поехали! Едем вместе со мной?
Она посмотрела на него с испугом – но в голосе замерцала надежда:
- Вместе?.. Я… Я боюсь… А если на нас нападут?
- Не нападут. Пока ты со мной, тебе нечего бояться. Поехали! Ты очень нужна сейчас своему отцу. Ты должна быть сильной, девочка. Сильнее, чем всегда.
Талимна медленно встала со скамьи; Сентинел поднялся вслед за ней.
- Ты… правда будешь рядом? Ты ведь… не бросишь меня? Обещаешь?
Он сделал незаметный, непроизвольный шаг вперёд, к ней – и страх, превратившись в разрозненные атомы, исчез, затерявшись в пространстве. Сентинел стоял так близко, что Талимна улавливала чуть слышный скрип цилиндров, прилегающих изнутри к стёклам кабины, и отчётливо видела, как двигаются диафрагмы его зрачков. Он разомкнул губы, повёл головой; тёмные трубки бороды качнулись в такт этому движению:
- Пока ты не встретишь отца, я не оставлю тебя ни на минуту. Обещаю. Слово Прайма.
Она коснулась пальцами его груди – и тут же, опомнившись, отняла руку. Улыбнулась, будто извиняясь за слабость, и тихонько произнесла:
- Я тебе верю.


Продолжение следует...