История в санатории, часть 3

[Akselprime]

История в санатории
Продолжение
стр. 13-19
(да: ужОсающая терминология отрывка нежно позаимствована из матчасти, если что.)

* * *

- Строго говоря, эти существа не имеют почти ничего общего со всеми, какими нам приходилось до сих пор сталкиваться. Понимаете? Я не берусь даже классифицировать, и уж тем более присваивать им какую-то категорию.
- Но что это? Кто они вообще, ты представляешь?
- Нет, Эдик. В том-то и дело, что не представляю.
- Ну хорошо, парни, давайте мыслить логически.
Над аллеей, медленно выращивая жемчужины фонарей, сгущались сумерки. Игорь стоял у окна, засунув руки в карманы брюк, Эдик сидел на кровати, Артём лежал, закинув руки за голову, жевал зубочистку, смотрел в потолок. Валентин при свете настольной лампы орудовал крестовой отвёрткой; на его круглых щеках жёлтым отсветом отпечаталось напряжение нейрохирурга.
Игорь, продолжая стоять спиной к товарищам, негромко говорил:
- Матвей Семёнович нарисовал нам вполне объёмную картину. За последний год в санатории произошло несколько крайне неприятных случаев. Хуже всего то, что погибли люди. Трое, и все – при странных обстоятельствах. Плюс – несколько появлений полтергейста. Летающие вещи, призраки, «нехорошие комнаты»... Но сейчас, после обследования, я уже могу утверждать: мы имеем дело не с привидениями. Хотя при этом мы определённо имеем дело с потусторонней энергией. Проще говоря, это трансгенерация потока частиц с гипотетической возможностью дистанционного воздействия…
- Игорь!
- Словом, это может быть что-то вроде заклинания. Как такового нет субъекта, выполняющего действия. Есть только объект действия и, эмм… адресант. Или таких адресантов несколько.
- Откуда ты это знаешь? – раскрыв ладони, казавшиеся слитно чёрными в плохом освещении комнаты, спросил Эдик.
- По остаточным явлениям. Но это не самое неприятное. Самое неприятное – это могут быть не потоки частиц и не волны, а сущности, наделённые способностью мимикрировать под человека, но людьми не являющиеся. Мимикрировать настолько мастерски, что протонный луч не причинит им никакого вреда, в позитронную яму их не затянешь, и, что хуже всего, их невозможно даже засечь датчиком...
Артём рывком сел на кровати, яростно сплюнул зубочистку:
- Ты сам понял, что сейчас сказал? Что мы можем расписываться в своей полной профнепригодности, отдавать аванс и уезжать отсюда на…уй, посоветовав дирику собственноручно ловить свою не…бическую нечисть!
Игорь даже не повернулся – только сердитым движением наклонил голову, и белый завиток волос на затылке взлетел над воротником рубашки:
- Тёма, подожди, я не договорил. Я хотел сказать: их можно засечь датчиком – если установить его на частоту человека минус коэффициент, по которому рассчитывается среднее излучение призрака пятого класса для преобразования в эфирный аналог плотной ма…
- Минус коэффициент, - строго напомнил из-за стола Валентин, продолжая совершать микроскопические движения отвёрткой. Игорь кашлянул, повернулся лицом в комнату:
- Да. Частота минус коэффициент. Частота с поправкой. При этом датчик будет реагировать на нормального человека, опознавая его как привидение. Но на существо, человеком по сути не являющееся, он реагировать не будет. Понятно? Смотрите…
Он вынул руку из кармана и протянул вперёд. Эдик и Тёма молча встали с кроватей и подошли к Игорю, прижались плечами, заглянули в ладонь. Игорь держал в руке автомобильный брелок в виде крохотного вольтметра. Внимательно приглядевшись к нему, можно было определить, что стрелка в микроскопическом прямоугольном оконце – не нарисованная; она еле видно колебалась из стороны в сторону. Кнопки с закрытым и разомкнутым замком включали и выключали датчик; третья, на задней стенке брелка, выдвигала наружу маленькую складную антенну.
- Вот, смотрите. Я направляю его на себя… Теперь на Тёму… на Эдика…
- Супер, - спустя пару секунд сосредоточенного дыхания произнёс Тёма. – Он считает нас привидениями!
- Ну да, - невозмутимо согласился Игорь. – Но в этом санатории есть по крайней мере двое, кого он опознаёт как людей.
Тёма с Эдиком переглянулись. Эдик облизнул полные губы, сверкнул на Игоря белками глаз:
- Но ты же сможешь усовершенствовать протонные излучатели и ловушку, ага?
Игорь запнулся об этот строгий взгляд. И вздохнул:
- Честно, парни?
- Честно, - попросил Артём, невольно поджимая губы.
- Я пока ещё слабо себе представляю, как это осуществить.


* * *

За окном давно стемнело; девочки укладывались спать.
- Второй день без результата, - взбивая подушку, заметила Наташа.
- Хо, без результата! – засмеялась Валя. – Погоди пороть горячку! У них тут по субботам танцы! Так что послезавтра будет тебе результат!
– Валя, ну тебя!.. – отмахнулась Наташа, расстилая одеяло. – Думаю, Шурка права, надо искать за территорией корпуса. В этом пресловутом лектории.
Вика, сцепив руки, покусывала сустав указательного пальца: размышляла.
- Блин. Ошибки быть не может. Когда приходят вести из Хрустального… там не ошибаются, увы. Но до лектория, кстати, пять километров по прямой…
Кролег мучила волосы частой расчёской; какое-то время не вступала в диалог, потом подытожила:
- Знаете, я вот что подумала. Нам не надо зацикливаться. Так мы ничего не решим, а нервов потратим немерено. Демоны обязательно проявят себя сами. Надо просто скрупулёзно всё обследовать, чтобы не прохлопать очевидного, вот и всё. А остальное… Рано или поздно что-то произойдёт, мы ведь это фактически знаем.
- Лучше поздно! – отрезала Валя.
- Нет уж, лучше рано, - возразила Вика. – Чтобы потом спокойно отдыхать хотя бы дней шесть!
- Ну да, - мечтательно согласилась Валя. – Пикники, танцы, бильярд, теннис – и мужики, мужики, мужики!.. Красота!
- Что-то тренажёры на тебя странно подействовали, - хихикнула Кролег. – Никак ты там встретила симпатичного демона!
Валя подпёрла подбородочек тонкой рукой, прищурилась на подругу, ухмыльнулась:
- Ох, прямо даже и не знаю, с чего начать…
Девочки рассмеялись; Валя радостно улыбнулась и махнула рукой:
- Нет, конечно. Там чисто. Ничего. Хотя мужик там был! Мышцы качал. Та-а-акой мужик! Я аж педали крутить перестала.
- О-о-о, хо-хо-хо, - обрадовалась Вика. – А ты говоришь, никого не встретила! Какой он из себя-то?
- Ну-у-у, какой! - Валя завела карие глаза в потолок, - знаешь, как овуляшки в блогах пишут? «Захлебнулась слюной нафиг!»
Все впятером расхохотались, глядя друг на друга счастливыми глазами. Кролег была тысячу раз права: не надо сейчас думать о деле. Вообще сейчас не надо думать. Как перед экзаменом или конкурсом. Проще выйти, когда будет нужно – и всё выполнить. На ять.
- Я тя не про анализ слюны спросила! Он из себя какой? Беленький, чёрненький?
- Под штангой был красненьким! – и снова дружный девчачий смех. – Ну чёрненький, чёрненький.
- Так, я не поняла, - вкрадчиво уточнила Наташа, - он негр или брюнет?
- Наташка-а-а!
- Э-э-эх! – разогнувшись после нового приступа смеха, махнула рукой Вика. – Если б вы знали, какого я сегодня парня видела! Это ващеее охренеть! По-моему, я влюбилась!
Шура оторвала взгляд от книги. Не удержалась: зябко передёрнула плечами. Глупо надеяться, что Вика сейчас назовёт имя Клера. Ох, Вика, нет…
- Прикиньте, где я его встретила – в библиотеке!..
Шура громко захлопнула книгу; встала. Девочки молча воззрились на неё, в глазах шатнулся вопрос: в чём дело? Шура глотнула, невольно подняла руку, задела кулон под тонким жёлтым свитерком. Опустила взгляд и быстро вытолкнула из груди, из самого сердца:
- Нет, Вика!.. Даже не вздумай. Он сидел напротив меня. Я видела, какой у него взгляд. Не надо, Вика… Это… Это очень жестокий человек.
Если только не демон. Но этого не сказала: пока побоялась.
Фигово получилось, и все это понимали. Они-то в шутку ржали, а Шурка вдруг взяла и заговорила всерьёз. Замолчала, и беспомощно опустила руки. На какой кривой козе теперь неловкость объезжать?
Где-то далеко, за запертой дверью, липкой жидкой струёй растёкся дребезжащий крик.
- Тихо! – скомандовала Кролег, но все и без того уже замерли.
Крик повторился. Чётче, отчаяннее. Крик смертельно напуганного человека, или человека, смертельно раненного.
Всё, кончились шуточки… Вдох, выдох. Беглый взгляд в лица подруг:
- Перевоплощаемся.


* * *

…Ночной ветер злобно трепал тюлевую занавеску. Валя, стуча каблуками, прошла к окну, отдёрнула её, чтоб та не мешала свету фонарей. Под туфелькой хрустнуло стекло. На кровати у окна, растопырив скрюченные ручки, лежал лысый старик. Ноги свисали, почти касаясь пола, голова была запрокинута, на лице застыло выражение ужаса. Всё вокруг – стены, пол, занавеска – было забрызгано кровью; в скупом свете фонарей она казалась чёрной. И чудилось, будто в груди старика, засасывая хлипкие белесые лучи, зияет чёрная дыра. Словно у него пытались вырвать разом и лёгкие, и сердце. Или стреляли лучом огромной мощности.
Но врагов не было. Вообще ничего не было в этой комнате, кроме мёртвого старика на кровати, тьмы и занавески, уже не скрывающей наготу разбитого окна. Девчонки вчетвером молча топтались в пустой комнате; измеряли, прикидывали, соображали. Наташа стояла на стрёме в коридоре, смотрела на подруг. Думала: как глупо, сейчас сбегутся люди, а они тут – в своих разноцветных коротких юбках… Столпились и топчутся, как танцовщицы кабаре перед выходом на сцену. И смех, и грех… Хотя теперь уже, конечно, не смех.
Но вокруг было тихо. Да, в это крыло никого не заселяли, даже в номерах ещё не было мебели – но неужели криков старика не слышал больше никто в целом корпусе?
Индикаторы молчали: тёмная энергия отсутствовала. Демон если и был, уже успел исчезнуть без следа. Хотя им потребовалось лишь перевоплотиться и пробежать по коридору – всё вместе заняло, должно быть, не больше минуты. Но вот… Опоздали.
Валя, удерживая рукой скользкий чёрный шёлк волос, наклонилась над мертвецом. Перчатка неестественно белела в густом полумраке, широкая красная резинка сливалась с фоном – казалось, будто Валина рука отрезана от локтя и движется сама по себе. Шура шагнула вперёд, стянула свою перчатку, тронула скорченную руку старика. Обожглась холодом: труп уже успел закоченеть.
…Когда?..
- Пошли, девочки, - негромко произнесла Кролег. – Ему уже ничем не поможешь.
- Дверь оставьте приоткрытой, - вполголоса заметила Вика. – Кто-нибудь да заглянет.
- В крайнем случае, сами и заглянем, - кивнула Валя.
- Его убили в другом месте, - ещё тише сказала Шура.
- Это очевидно, - отозвалась Кролег. – Хотя и кровища по всей комнате… Портал. Но не здесь.
Более ёмкое определение ко всему, что они передумали впятером за эти мгновения, подобрать было трудно. Перевоплотились обратно; по тёмному коридору молча прошли в ночных рубашках, вытянув вперёд шею, понурив голову, опустив плечи. Четыре белых привидения. И одно розовое во главе.
- Не удивлюсь, если к утру он исчезнет, - запирая дверь на ключ, сказала Наташа.
- Ну, нет, - помотала головой Вика, залезая в остывшую постель. – Я бы хотела посмотреть, кто туда явится. Кроме горничных, завов, замов, врачей и сексотов.
- Секс… чё? – удивилась Кролег.
Вика, взвизгнув, запрокинула голову и нервно расхохоталась:
- Секретных сотрудников!
- А…
- Вика права, - третий раз за прошедшие сутки признала Шура, и на сей раз вслух. – Надо бы…
- Хорошо, - доставая из тумбочки начатую пачку Vogue, сказала Наташа. – Дежурим по два часа. Я первая.
- О’кей, - накрываясь одеялом, подхватила Вика. – Потом меня буди. Если засну, конечно. Потом Шурку. Если она не против.
Шура закивала: не против. За четыре часа вполне можно выспаться – она не раз проверяла, готовясь к экзаменам.
Она устроилась поудобнее, повернулась на бок, лицом к стене. И, проваливаясь в дрёму, увидела на бежевом экране стены, как мужские пальцы с коротко стриженными ногтями лёгким движением приподнимают и отводят белоснежный манжет. Тихо жужжат лампы посреди раскрывшейся бездны. Чужие пальцы отводят манжет, и… и…
«…Одиннадцать сорок две…»
Господи, дай же ответ, почему от этого видения так больно сжимается сердце, так холодеют пальцы – и так явно, так страшно веет бедой…


* * *

Их разбудили в полседьмого утра, настойчивым, резким стуком в дверь. Игорь, ещё окончательно не проснувшись, не открывая глаз, привычно нащупал очки, надел; спустил ноги с кровати. Эдик первым подошёл к двери, повернул ключ. Внутрь, внося с собою струю ледяного ночного воздуха, ворвался Матвей Семёнович. Бледный, в холодной испарине, с дрожащими серыми губами.
- Они… Они опять убили!.. Во втором корпусе… Профессора убили… Человека убили!..
Игорь подхватил оплывающего директора; осторожно прислонил к косяку.
- Сейчас, сейчас… успокойтесь, подождите…
Эдик и Валентин кинулись одеваться. Артём остановил их – коротко и властно:
- Нет! Идём только мы с Игорем. Всем вместе нельзя. Мы просто учёные. Забыли?
- Чёрт, мы же маскируемся, - упавшим голосом произнёс Эдик. – Вот чёрт…
- Ну, старина, не кисни. Можем сходить и проведать, например, как там Экто-один, - грузно опускаясь на скомканную постель, поникшим голосом произнёс Валентин.
Тёма быстро, по-военному чётко натянул синий свитер. Игорь застегнул ремень брюк, сунул в карман чёрный автомобильный брелок. Матвей Семёнович молча ждал у дверей, негромко, размеренно ударяя затылком о косяк.
- Пистолеты не забудьте, - напомнил Валентин. – Шесть зарядов, нажать и удерживать.
Артём протянул руку:
- Давай.
Сунул чёрный, с матовой насадкой на стволе, пистолет за ремень, опустил свитер, провёл рукой по тёмным волосам:
- Игорь, готов? Пошли. Матвей Семёнович, успокойтесь. Сейчас разберёмся с вашей нечистью. Кем бы она там ни была.
Вход во второй корпус был обмотан красно-белой лентой; внутрь никого не пускали. У входа стояла скорая; чуть дальше, под фонарём – мертвенные, бело-синие милицейские «жигули». Шныряли, кучковались люди. Матвей Семёнович провёл Артёма с Игорем на второй этаж, разукрашенный двухцветными полиэтиленовыми лентами. Поднял одну, поднырнул, жестом пригласил следовать за собой. Дрожащим пальцем указал на открытую дверь почти в самом конце коридора – и остановился, не найдя сил идти дальше.
Артём с Игорем вежливо протиснулись между равнодушными санитарами и заглянули в комнату.
- Ух ты, - адски спокойно произнёс Артём, обводя взглядом ярко освещённый номер. Игорь невольно взялся рукой за косяк: такого зрелища он, по правде говоря, не ожидал.
Всё в комнате было перевёрнуто вверх дном: расшвыряны вещи, разбиты стаканы, разлита по полу вода, раздавлено краснобокое яблоко – такие давали вчера к ужину. Настольная лампа сброшена со стола, скатерть сбита и смята. На шкафу и на стенах отчётливо отпечатались следы вторжения: рваные полосы, будто кто-то несколько раз с размаху провёл бензопилой. Окно было разбито, окровавленная занавеска отдёрнута в сторону. В крови было всё: пол, подоконник, вещи, стены. На кровати у окна в неестественной позе лежал посиневший мертвец с чудовищной раной в груди, острый застывший подбородок торчал в потолок. Возле платяного шкафа по полу ползал криминалист, шуровал ловкими пальцами в резиновых перчатках; другой мужчина – в штатском – сидел на корточках спиной к двери, вдумчиво рылся в прикроватной тумбочке.
Игорь вытащил из кармана датчик, спрятал в ладони. Покрутил большим пальцем, незаметно направил – для проверки – на криминалиста. Потом – на старика. Сигнал стал быстро затухать. Вот чёрт! При таком раскладе не отследить остаточные явления… Надо было захватить сумку с обычным датчиком… Как он не подумал? Впрочем – стоп, рядом этот человек у тумбочки, надо навести на него, а потом быстро – на старика. Если сигнал будет затухать медленно – им не повезло. Если затухнет мгновенно – придётся срочно просить парней принести нормальный датчик, и тогда быстро измерить фон.
Игорь повернул кисть руки, направляя брелок на мужчину в штатском. Стрелка испуганно вздрогнула и прижалась к спасительному нулю. Сигнал полностью исчез.
Словно ощутив толчок от волны адреналина, выброшенного в кровь Игоря, мужчина обернулся. И Клер узнал его. Это был «номер первый», на кого не среагировал изменённый датчик. Человек, который вчера листал газеты в читальном зале.
Какого хрена он здесь? Что он здесь делает?!
- Тёма, - беззвучно позвал Игорь. Опустил ладонь, чуть разжал пальцы. Тёма кинул быстрый взгляд карих глаз, так же беззвучно поразился:
- Бля...
Грубовато, но иначе и не скажешь: сделать-то они ничего не могут. Прав был, в общем-то, Тёма. Хороши профессионалы.
Между тем мужчина в штатском поднялся, резко направился к ним, уверенно ступая по окровавленному, засыпанному осколками полу, словно это было для него привычным делом. Вот неожиданный поворот, подумал Клер, механически поправляя очки.
- Что вы здесь делаете? Кто вас пропустил?
- Нас – Матвей Семёнович, - невозмутимо пришёл на помощь Тёма. – Что здесь стряслось?
- Вы же видите. Убийство.
Что ж, исчерпывающий ответ. Он-то что здесь делает? Как он ухитрился оказаться здесь раньше всех? Что он знает ещё – помимо озвученной очевидности? Кто он, в конце концов?
Клер вновь едва не вздрогнул, когда незнакомец, словно прочитав его мысли, вынул из кармана удостоверение и развернул у них перед носом. Следователь прокуратуры Метелин П.А. Ну, собственно, что-то подобное они с Тёмой и ожидали увидеть. Плохо то, что у них самих удостоверения при себе. Но, чёрт побери, настоящие. И светить ими здесь, сейчас – рыть себе могилу собственными руками.
Но что-то же надо делать, в конце концов… Как его, бишь?..
- Гм, Павел Анатольевич… меня зовут Игорь Борисович. Это – Артём Петрович. Мы приехали на конференцию. Понимаете, Матвея Семёновича мы знаем лично. Он сегодня утром прибежал к нам в номер. На нём не было лица. Умолял помочь… Могли ли мы отказать в такой ситуации? Привёл нас сюда… А здесь…
Этот, в штатском, слушал ложь привычно и спокойно, лицо его было непроницаемым. Тёмные волосы, разложенные на косой пробор, тёмные брови вразлёт, карие глаза. Умные, холодные карие глаза – целая бездна.
- Думаю, вам будет лучше вернуться к нему.
Удивительно, но Игорь с Тёмой думали приблизительно так же.


Продолжение следует...