История в санатории, ч.2

[Akselprime]

(В дальнейшем выкладывать буду как обычно, через день.)

История в санатории
Продолжение. Стр. 7-13

* * *

После завтрака они впятером чинно проследовали по коридору, поднялись на второй этаж, вернулись в свой номер и расселись по кроватям – пришло время подводить первые итоги.
- Ну что, девочки, - прокашлявшись, непростительно взросло произнесла Кролег, - нашли что-нибудь?
- Ничего.
- Ничего…
- Да пока ничего…
И синхронное сокрушённое покачивание головой. Кролег посмотрела на Шуру:
- Шура? Бассейн и библиотека, да?
- Да. Всё чисто. Я в этом уверена.
- Ясно… Валя?
- Я заглянула в прокат. И в столовку первого корпуса. Плюс кафе. Чисто.
- Вика?
- Бар, танцпол, видеотека… Аналогично.
- Так. Наташ?..
Наташа отрицательно помотала головой:
- Обошла все беседки, скамейки, павильоны на территории. Весь наш корпус. Чисто, Капуста. Ничего.
Кролег кивнула, задумчиво опустила глаза; подержала лёгкую паузу.
- Я боюсь, эта точка располагается не на территории санатория как такового. Это где-то неподалёку. Нам придётся облазить всё вдоль и поперёк не только здесь, но и в радиусе хотя бы двух километров от комплекса. Я вчера вечером выходила на пляж, прошла немного вдоль берега озера. Пока тоже ничего, но…
- Кролег, а откуда известно, что точка обязательно должна быть в общедоступном и посещаемом месте? – спросила Вика. – Почему портал не может находиться в чьём-то номере?
Шура и Кролег покачали головой; Шура сказала:
- Конечно, теоретически исключать такую возможность нельзя, но в процентном отношении шансы данной версии стремятся к нулю.
- То есть, нет, - перевела Наташа.
- Будем искать, девочки, - подытожила Кролег. – Будем искать дальше, пока не найдём. Если не уничтожить портал, сами понимаете, что будет. Даже вслух произносить не хочется.
Девчонки согласно закивали; Наташа болезненно сцепила пальцы, а Шура невольно передёрнула плечами. Кролег продолжала:
- Здесь ещё куча мест, где мы не проверяли. Тренажёрный зал, сауна, бильярдная, теннисная беседка, лодочная станция… ну, и так далее. Нужно будет непременно проверить прачечную, сушилки и душевые в пятом корпусе. Зайти в комнаты горничных…
- В общем, работёнки до фига, - тряхнула головой Валя. – Давайте проверим индикаторы – и вперёд.
Кролег завалилась на кровать, пошарила рукой в верхнем ящике тумбы; достала белую сумочку на блестящем ремешке, вынула детскую игрушку – толстую кургузую палочку с розовым пластмассовым бантом и пошлым сердечком на конце. Девочки подались вперёд; Кролег сделала ладони лодочкой и протянула игрушку в центр круга. Несколько мгновений они все сидели молча, бесшумно и медленно дыша; наконец в абсолютной тишине комнаты раздался редкий, еле слышный пикающий сигнал. Наташа выпрямила спину, вздохнула с облегчением:
- Есть.
Следом пикнуло с той стороны, где сидела Валя; последними одновременно отозвались индикаторы Вики и Шуры.
- Порядок, - произнесла Кролег, застёгивая молнию на сумочке, где скрылась розовая игрушка. – Звуковой сигнал в норме. Вибрация - у всех?
Девочки закивали. Шура коснулась указательным пальцем своего индикатора – он был замаскирован под овальный кулон с гравировкой символа планеты Меркурий, висел на прочной серебряной цепочке чуть ниже ямочки между ключиц. Валя тоже носила кулон – с гравировкой Марса; Вика – кольцо, у Наташи индикатор был встроен прямо в серьгу, ширпотребную встрёпанную розочку малинового цвета. Индикаторы реагировали на присутствие тёмной энергии – два-три неслышных писка, лёгкая вибрация; в случае же скопления её – довольно яркий световой сигнал. Но до светового дело обычно не доходило: при таких концентрациях любой нормальный человек без всяких там сверхспособностей и кулонов и то почувствует, что вокруг кишмя кишат тёмные духи.
- На самом деле… - задумчиво произнесла Шура, - я собиралась ещё раз заглянуть в библиотеку. Дело в том, что Игорь Борисович – ну, вот, которого я вчера встретила – в своё время помимо ядерной физики занимался, м… изучением паранормальных явлений. По крайней мере какое-то время. А вчера он при мне взял книгу из читального зала – значит, сегодня к открытию точно придёт отдавать. Кролег, как думаешь, имеет смысл поговорить с ним на эту тему? Как-нибудь осторожно?
- Ну конечно, имеет! Разумеется!
- Да можно даже и не слишком осторожничать, - подтвердила Наташа. – Помните ту статью в областных «Вестях», которую мы читали? Слухи уже поползли! И спокойно можно сыграть дурочку, будто…
- Так, сыграть дурочку – это не к Шуре, это ко мне! – звонко засмеялась Вика. – Шуре с таким сложным заданием ни в жизнь не справиться!
- Ой, это точно, - скромно согласилась Шура.
- Всё, замётано, - подытожила Кролег. – Шурка, берёшь Вику – и дуете вместе в библиотеку. Раскрутите этого физика по полной.
- Есть! – Вика вскочила с кровати – и тут же, не сходя с места, резко нагнулась, повернувшись филейной частью к оторопевшей Шуре. Шура отшатнулась, чтобы задравшаяся Викина юбчонка не задела её по подбородку.
- Шурик! У меня трусы видны?
- Нет…
- Гм… А так? – Вика нагнулась сильнее, совершенно оголив красивые напряжённые ноги.
- А так – видны.
- Во, всё! Угол атаки вычислен. Шурик, спасибо, - она молниеносно выпрямилась и обернулась – так быстро, что солнечный сноп длинных волос, не поспев за нею, укрыл плечо и грудь, и Вика отвела густые пряди рукой.
- Вообще-то Игорь Борисович… - Шура запнулась, подбирая слова, - он… гм, не производит впечатления человека, которому такое понравится.
- Он голубой, что ли? – ужаснулась Вика. – Кошмар! Всю страну развалили. Физики – и те пидорасы!..
- Вика! Он просто серьёзный.
- Ох, Шурка, как же ты мало смыслишь в жизни!
И Шура отчего-то подумала, что рациональное зерно в Викиных словах есть. И ещё как проросшее. Шуру ведь тоже считали заученным до синевы вундеркиндом, чуждым всему гендерному, естественному и неизбежному. И она с этим в целом с удовольствием соглашалась.
Ровно до сегодняшнего утра.

* * *

- А манга у вас есть?
- Простите, что, девушка?
Шура с трудом сохранила серьёзное лицо – и с уважением подумала, что Вика, как говорится, жжот.
- Манга! Комиксы такие, в книжках…
- Ну, - библиотекарь вежливо кашлянула, - посмотрите в детской литературе… Может, найдёте что-нибудь подходящее…
- Яойную мангу в детской литературе – это вряд ли, - облокачиваясь о стойку и отрывая от пола изящную ступню в босоножке, констатировала Вика, - но я у вас здесь пошарю, погляжу, что есть.
- Конечно, девушка. Смотрите, берите, читайте… Пожалуйста.
Вика походкой топ-модели прошествовала к полкам; Шура попросила журнал, который не дочитала вчера, отдала библиотекарю талоны на проживание («Антонова А., корпус 2»; «Козлова В., корпус 2») и села за свободный стол.
Игорь Борисович был уже здесь; он точно так же, как Шура, внимательно изучал статьи в толстом старом журнале, время от времени выписывая что-то в блокнот мелким быстрым почерком. Когда Шура указала Вике (ещё в коридоре) – смотри, мол, это он – Вика едва не прыснула: ого, да это даже круче, чем Росомаха! И Шура отметила про себя, что Вика и на этот раз оказалась права. Как-то вчера ей не бросилось в глаза несоответствие внешности автора со степенью научности его статей. Он был подстрижен, как десятилетний мальчуган: виски и затылок коротко, макушка и чёлка – длинно, и идиотский «крысиный хвостик» над самой шеей. Наверное, парикмахер был слеп – а может быть, тоже жог, как Вика – ведь волосы у Игоря Борисовича вились, и модный крысиный хвостик, сбившись в один завиток, едва не превратился в поросячий. На голове творилось буйство; чёлка, извернувшись в страстном порыве, так выдавалась вперёд, словно Игорь Борисович специально укладывал волосы в кок.
Это тем более не шло ему из-за худого лица с длинным подбородком и выпяченными губами, из-за белесых бровей и ресниц, из-за старомодных очков. Если бы он не был на полторы головы выше их с Викой, Шура смело предположила бы, что очки детские – столь нелепо смотрелись на вытянутом лице эти круглые стёкла в красной оправе. К тому же, очки постоянно съезжали на кончик носа, и Игорь Борисович рассеянно и бережно поправлял их двумя пальцами.
Впрочем, именно из-за научности статей можно было сказать с уверенностью, что бытовые прозаичные мелочи нисколько его не волнуют – равно как и Вика, уже нагнувшаяся к средней полке. Но узнать, что волнует его на самом деле, а заодно ловко ввернуть в разговор то, что волнует их с девочками, пока казалось не слишком удобным. Кроме них и библиотекаря в читальном зале сидели ещё двое – худая женщина средних лет с обильной проседью, с кичкой, словно приклеенной на гладко зализанную голову, и молодой интересный мужчина. Оба они были одеты официально – на женщине были чёрная строгая юбка и пиджак с приколотой к лацкану каменной брошью, светлая блузка; на мужчине – костюм бежевого цвета и скучный тёмный галстук под идеально ровным, идеально белым воротничком рубашки. Глядя на них, Шура не сомневалась, что обоим предстоит не далее чем через пару часов выступать на конференции – и пыталась угадать, на какую тему будет доклад у каждого из них. Прочтя названия на корешках книг и журналов, лежавших на столике перед зализанной дамой, Шура предположила, что та химик, и вероятнее всего занимается органикой. Корешки журналов, взятых мужчиной, ей видны не были – Шура сидела как раз напротив. Но он и не прикасался к ним – листал подшивку местной газеты, и красивое молодое лицо его практически ничего не выражало.
Когда-нибудь же они поднимутся и уйдут, думала Шура, краем глаза следя за эротическим танцем Вики возле полок с русской классикой. Наверное, конференции здесь – обычное дело, потому что огромная подшивка самых разных специализированных журналов – определённо особенность для санатория. Кстати, интересно: а сколько километров от комплекса до лектория, где проходит конференция? Если меньше трёх – не то ли это общедоступное место, которое они с девочками ищут?
- Простите, пожалуйста, - смущённо донеслось справа, от женщины-химика, - не подскажете, сколько времени?
Шура не знала; обернулась к Игорю Борисовичу, но тот, похоже, и вовсе не слышал вопроса.
- Одиннадцать сорок две, - приподняв белоснежный манжет, произнёс мужчина напротив, кидая вежливый взгляд в сторону дамы.
- Спасибо, молодой человек, - она со вздохом закрыла журнал и поднялась со стула.
Спустя ещё несколько минут она сдала книги и ушла; в библиотеке воцарилась тишина, нарушаемая лишь шорохом Викиной юбки – да, Вика продолжала ползать вдоль полок, периодически вытаскивая то одну, то другую книгу, открывая и недвижно застывая с нею в руках.
Но если портал располагается в лектории, то… Тогда не вяжется, почему всплески и выходы тёмной энергии были зафиксированы на территории этого комплекса. Нет, что-то не вяжется определённо; хотя лекторий, безусловно, надо проверить...
Она одновременно читала и размышляла – вернее сказать, взгляд привычно скользил по чёрным рельсам строк, а мысли, приобретающие в тишине читального зала какую-то особенную объёмность, почти материальность, летели выше, параллельно плоскости чтения – и, согласно всем законам геометрии, не пересекаясь с нею.
Но внезапно в этой гробовой тишине, чуть приправленной жужжанием ламп, отчётливо и коротко пикнул сигнал.
Вика вздрогнула; раскрытая книга в её руке качнулась, будто попавший в турбулентность самолёт. Шура подняла голову и взглянула на подругу. Её кулон не вибрировал. Значит, Викино кольцо?
Но широко открытые Викины глаза недвусмысленно излучали такой же вопрос. Девчонки перестали дышать: неужели чужой сигнал? Замерев, ждали продолжения – но звук больше не повторился. Однако факт, что им не послышалось, был очевиден – ну, не двоим же сразу…
Может быть, это пришла смс-ка? Кому-то из мужчин? Или библиотекарю? Викин мобильник начинает злобно хохотать, получив сообщение, а Шура выключила свой, входя в читальный зал… Но нет, вряд ли. Звук был слишком коротким, слишком высоким и слишком тихим для мобильника. Это явно было что-то другое.
Шуре моментально расхотелось о чём-либо спрашивать Игоря Борисовича, и она жестом показала Вике: нельзя, опасно. Пикнуть могло что угодно и где угодно, но рисковать было ни к чему.
Между тем никто, кроме неё и Вики, не отреагировал на звук. Игорь Борисович сидел всё так же, по уши погрузившись в статью, не замечая сползших на нос очков и едва не возя по жёлтой странице своей возбуждённо торчащей чёлкой. Мужчина напротив Шуры читал газету; библиотекарь, подперев щёку рукой, смотрела в окно.
Шура ещё раз обвела взглядом все помещение – и столкнулась лоб в лоб со взглядом незнакомца.
Это оказалось жутко. До ледяных, с наждачными лапками, мурашек по спине. Он глядел на Шуру неподвижно, изучающе, тёмные брови сошлись к переносице, углы губ опустились. И Шура, растерянно моргая, парализованная приступом необъяснимой тревоги, осознала: человек при всём желании не может так смотреть. Весь его облик, все черты, все линии вдруг показались Шуре слишком правильными, слишком чёткими, слишком искусственными – так, как не бывает среди живого мира. Даже классическая красота лица испугала своей неестественной завершённостью; но самым пугающим был всё-таки этот взгляд. Взгляд карих глаз обычно мягче, живее, теплее – но только не этих… Проколотая ледяной иглой Шура отчётливо видела: человек, сидящий перед нею, немыслимо холоден и немыслимо жесток. Для него не существует никаких преград, для него не работают никакие законы – ни гражданские, ни нравственные, ни физические. Он выше их. Он их сильнее. Он плевал на них – с высоты птичьего полёта! И даже неизмеримо больше. Равно как плевал на всех существ, на всю эту биомассу, копошащуюся там, внизу, на земле…
Это демон!.. Это не человек!..
Шура не знала, что делать теперь. Не представляла, что будет дальше. Выдох кончился миллионы веков назад, и, чтобы не умереть, следовало вдохнуть. Она не была уверена, что сможет – но воздух, почти беззвучно всхлипнув, вошёл в грудь. Шура моргнула и нашла в себе силы еле заметно откинуть голову в наивной попытке спастись от чужого страшного взгляда.
Но – Боже мой, зачем же так резко, она сейчас сойдёт со своего математически организованного ума! – взгляд незнакомца уже переменился до неузнаваемости. Да что взгляд - изменилось всё! Другим стал изгиб бровей, другими – углы губ, другим – весь абрис лица, все его идеальные, завершённые черты. Теперь он смотрел на Шуру, окутывая её тёплым взглядом, смотрел с той любовью, с которой смотрит на простой цветок у дороги человек, долгое время до этого прикованный к постели. Смотрел как сильный, как имеющий власть. Власть настоящую: карать и миловать, менять судьбы людей, городов и даже целых государств… Смотрел как судья, спокойный и справедливый, как любимый учитель, как старший брат. И Шуре сделалось от этого ещё страшнее: ведь перемена произошла сама собою. Ни одна, даже самая маленькая мышца, не сократилась и не растянулась на его лице. На Шуру, не меняя внешнего облика, взглянули из карих глаз незнакомца два разных, два одинаково сильных и одинаково страшных существа.
Всё это длилось не более двух мгновений – поровну, по одному на каждую суть. Но и того оказалось довольно, чтобы всерьёз испугать девчонку.
Сердце билось; вздрагивала грудь, и, ловя её толчки, вздрагивал овальный кулон со знаком Меркурия. Он по-прежнему был неподвижен и нем: пустой кусок цветного стекла с незатейливой гравировкой. Что же увидела она сейчас в этих карих глазах? Да полно… в самом ли деле увидела? Может быть – только показалось?..
Из оцепенения её вывела Вика, с грохотом уронившая толстый том – и, разумеется, наклонившаяся за ним. Мужчина в костюме повернул голову на звук – и Шура окончательно перестала что-либо понимать, заметив на его губах смущённую и озорную улыбку подростка: Вика всё-таки переборщила с углом атаки.

* * *

Удача под конец улыбнулась им: когда, потеряв всякую надежду что-либо разузнать, они с Викой решили покинуть читальный зал, Игорь Борисович неожиданно поднялся и стал сгребать журналы – а потом вышел за девочками, след в след.
- Игорь Борисович! – отбросив все сомнения и робость, Шура атаковала его, мило улыбаясь. – Простите, а можно один… нетривиальный вопрос?
Он взглянул на девочек сквозь стёкла очков; белые брови поднялись добродушным «домиком»:
- Конечно.
- А вот… Я слышала, вы одно время занимались исследованиями, м… как бы сказать…
- Всякой нечисти! – с горящими глазами подхватила Вика. И затараторила:
- А скажите, скажите, это действительно правда, что в газетах писали? Будто здесь, прямо в санатории, видели призраков, мертвецов, и всякую непотребную жуть?
Игорь Борисович, как отметила про себя Шура, был явно обескуражен таким натиском. Он кашлянул, немного помолчал и задумчиво произнёс:
- Да, вы правы, я в самом деле посвятил несколько лет жизни исследованию паранормальных явлений. Даже написал парочку книг на эту тему. Но, кхм, вы же сами понимаете, что не стоит верить всему, что пишут в газетах. К тому же, человеческое сознание – удивительная штука… Люди иногда уверены в том, будто видели или слышали что-либо, хотя в действительности ничего сверхъестественного не происходило.
Жаль, подумала Шура, очень жаль, что нельзя спросить, помнит ли он тот сигнал в читальном зале. Может, и не было никакого сигнала?
- То есть это «утка»?
- Вероятно. Но не исключено, что и чёрный пиар.
- А-а, для дополнительной раскрутки санатория? – неведомо чему обрадовалась Вика.
- Ну… да. Что-нибудь вроде того.
- Ясно…
Шуре, в отличие от Вики, ясно не было. И она негромко уточнила:
- То есть… здесь нет ничего, что заинтересовало бы лично вас, как учёного, столько лет посвятившего…
- Надеюсь, что нет!
Он перебил. Интеллигентно и бархатно, но настойчиво и однозначно. И теперь Шуре с Викой действительно стало ясно. И не по себе.
Они шли втроём по длинному коридору корпуса, направляясь к лестнице, и Шура уже успела по самую шейку погрузиться в свои невесёлые мысли – как вдруг посреди молчания скупым огоньком зажигалки вспыхнуло впереди, чуть правее:
- Привет.
Шура вскинула растерянный взгляд. С ней поздоровался шедший навстречу мужчина в зелёной форме МЧС. Поздоровался не с Клером, не с Викой – именно с ней. Но Шура в первый момент готова была поклясться, что он обознался. Или…
- Привееет! – запищала Вика, делая большие счастливые глаза. Да, роль дуры в самом деле была её коронной ролью, и Вика не спешила выходить из образа.
Ах, ну конечно! Сама Вика и говорила Шуре про этого человека! Ой, мамочки мои, у него ведь действительно... Причёска почти как у Росомахи!
Но он поздоровался не с Викой, а с ней.
Нет, всё, мозг сейчас взорвётся, точно. Здесь вообще все неправильно, здесь и так паранормальный кошмар, без всяких там порталов. Шура, сконцентрируйся! У тебя в запасе четыре секунды – потом он пройдёт мимо.
Очень красивое, мужественное лицо… Выразительный изгиб чёрных бровей, тонкий нос, чётко очерченный подбородок. Легкая примесь какой-то чужой крови, чёрные, словно бы чуть раскосые, глаза… Разве? Да нет, не может быть, чтобы это был он! Тот, второй!.. И здесь он совсем не кажется смуглым. Вполне обычный цвет кожи… Широкий торс, крепкая шея… На груди, левее молнии, вшивка: «Фенедов Ренат», ниже – эмблема с тощей птицей, жадно раскинувшей красные крылья.
Он догадался, что она его не узнала. Улыбнулся:
- Привет тебе от Вадима.
Подмигнул и прошёл мимо.
Шура, стремясь к спасительной лестнице, мысленно пообещала вырасти большой и сильной, чтобы как-нибудь при случае двинуть ему в челюсть – за палево поистине чудовищного масштаба.
- Тааак! – на первой же ступеньке повис над головой карающий меч, слетевший с Викиного языка. – Хи-хи-хи. Хе.
- Ви… Вика!..
Игорь Борисович неожиданно схватил Шуру за запястье, весьма ощутимо толкнул локтем, остановил:
- Вы знаете его?
Говорить, что не знает, было бы глупо; утверждать, что знает – ещё глупее.
- Вчера… перекинулись парой слов… Нет, в сущности… совсем не знаю.
Игорь Борисович оглянулся; зачем-то сделал шаг назад и выглянул на этаж. Подтолкнул сползающие очки, потёр подбородок:
- Хм… Нет. Нет, должно быть… это я обознался.
Маска лучезарной дуры сползла с Викиного лица:
- А вы что подумали?
Клер долговязо пожал плечами, выгнул губы:
- Ничего.
И в разговоре была поставлена большая логическая точка.
…Ренат Фенедов. Очевидно, это следует запомнить. Возможно, это когда-нибудь пригодится.


Продолжение следует...