Продолжение романа

[Akselprime]

Нам снова выпал бой

Главы 1-6: www.proza.ru/avtor/veta_uran
Глава 7: www.diary.ru/~Akselprime/p108851558.htm
Главы 8,9: www.diary.ru/~Akselprime/p109076078.htm
Главы 10,11: www.diary.ru/~Akselprime/p109362530.htm
Главы 12, 13 www.diary.ru/~Akselprime/p109688501.htm


Картинки кончились, хе-хе, теперь только многабукав. )))

Глава 14
Пробки


На бледном фоне штор шевельнулась чёрная тень головы Раптора:
- Это ещё что за ерунда?
- Одно из двух: либо отрубился весь дом, либо сейчас драться, а у меня нога! – запричитала Алиса.
Он поднялся со стула, подошёл к окну и отодвинул занавеску: дом, загибающийся безголовой буквой «С», был отлично виден из окна.
- Нет, у других горит.
- Ну, всё! – констатировала Алиса. – Правда, может, это короткое замыкание, и тогда всего-навсего пожар…
Глаза уже слегка привыкли к полумраку, и она увидела, как Раптор выдернул из розетки тройник с присосавшимися к нему вилками холодильника, чайника и магнитолы, и взглянул на неё:
- Ты всегда так психуешь по пустякам? Скорее всего, вылетели пробки.
- Пробки? – удивлённо переспросила Алиса.
- У тебя что, никогда не вылетали пробки? – изумился тот.
- Ну, по крайней мере последние лет пятнадцать – точно нет… У нас если свет гаснет, то это либо во всём доме, либо вообще микрорайон.
- Повезло, - коротко ответил Раптор. – Где у тебя щит? И фонарик бы ещё неплохо.
Алиса включила всё тот же фонарь, встроенный в мобильник; осторожно, чтобы не запнуться за что-нибудь больной ногой, отвела Романа в прихожую. Он открыл щит: чёрный счётчик неторопливо крутил обороты, мерно жужжа, под ним болезненно белели четыре фарфоровые пробки.
- Ого, - почти без интонации произнёс Роман.
- Что? – перепугалась Алиса.
- Ну-ка дай сюда фонарь, зажги свет в кухне и в комнатах, сядь и не задавай глупых вопросов. Сейчас будем чинить.
Она протянула ему фонарь и пошла по коридору. Щёлкнула выключателем в кухне и в спальне; в большой комнате в ответ на щелчок свет привычно вспыхнул.
- Ага, - сказал Раптор, выглянув из тёмного тамбура.
Алиса опустилась на табурет в коридоре – оттуда хорошо был виден и горящий свет в комнате, и тёмный квадрат пола напротив кухни, и Раптор, нагнувшийся к щиту.
Он томительно долго выкручивал и вкручивал пробки, меняя их местами; наконец негромко заговорил:
- Я просто думал, у тебя автоматы. А здесь старые… Ничего, сейчас найдём.
- Всё-таки одна перегорела? – тихонько поинтересовалась Алиса.
- Похоже…
Она смотрела, как Раптор возится с пробками, то светя фонариком в глубину щита, то вновь откладывая его в сторону, как уверенно и чётко двигаются его локти. И появлялось какое-то странное, необъяснимое чувство спокойствия: сейчас, пока он здесь, ей не нужно бояться ни короткого замыкания, ни внезапного нападения врагов, ни чего-то иного. Сейчас, пока Раптор занят починкой света в её квартире, всё хорошо; всё так, как и должно быть.
- Ага, вот она, - он вытащил на тусклый свет маленький штырёк с тупыми серебристыми концами. – У тебя тут, под счётчиком, целый склад, так что сейчас заменю… Другое дело – у тебя не найдётся какого-нибудь металлического куска? Или маленькой шайбы, гайки?
- Найдётся…
- И ещё бы напильник.
- Организуем.
Она заторопилась через коридор – ящики с инструментами ещё со времён деда хранились в туалетном шкафу. Раптор пошёл за ней; нагнувшись, легко перехватил большими руками тяжёлый ящик, который она по привычке потянула на себя:
- Куда!.. Я сам.
Она улыбнулась: вот дурацкая ситуация, если вдуматься! Они с Раптором вдвоём, в задохлом пляшущем луче фонарика, в полутьме, в отхожем месте… И для того, чтобы отобрать у неё ящик с инструментами, он, пожалуй, наклонился чуть больше, чем нужно – так, что едва не коснулся грудью её плеча и спины. Она вновь ощутила, как мягко притронулся к ней запах одеколона – и тут же вспыхнул в груди парадоксальный, горячий стыд за неокукленные личинки мыслей.
К щиту они возвращались молча. И Алисе вдруг почудилась слишком затянутой, глупой эта пауза. Она спросила:
- Слушай… А что там? Всё очень серьёзно?
- Ерунда. Три патрона нормальные, а четвёртый какой-то ублюдочный. Пробка до конца не доходит. Поставим гайку.
- А-а…
Он поудобнее уместил ящик на табурете, положил на край маленькую гайку, стал осторожно зачищать её напильником. Его сосредоточенное лицо в блёклом отсвете лампы, горящей в большой комнате, в белесом рассеянном отблеске фонарика показалось Алисе не таким страшным, как прежде: в откровенно некрасивых чертах просматривалась внутренняя гармония. Строгость и благородство, какие бывают изредка в лицах офицеров. В сущности… что она знает о прошлом Раптора? Даже этом, земном? Ровным счётом ничего.
Она опустила взгляд на его крупные руки, так легко и точно управляющие крошечной гайкой и тонким напильником, и вновь почувствовала неожиданный укол в глубине живота. Ладно-ладно, Аксель, признайся себе честно: да, тебе жаль, что хрен когда в жизни тебя будут обнимать такие руки, как у Раптора. Просто потому, что ты выйдешь замуж за своего ханурика Володьку, а измена – однозначно не твоё.
Ну и что! Зато Володька пишет стихи!
И в основном глупые.
Раптор поднялся, вложил внутрь белой пробки подпиленную гайку, поставил новый серебристый штырёк:
- Должно заработать.
- А… Это точно не опасно? Может, лучше вызвать электриков?
Он снова хмыкнул:
- Сразу видно – дом без мужика.
Алиса почувствовала себя задетой – и куда больнее, чем если бы она снова зацепилась за что-нибудь травмированной ногой.
- Просто не тянет идти за какого-нибудь придурка.
- Не тянет или не зовут?
На эту реплику она откровенно обиделась; сухо ответила:
- Я сама решаю.
- Извини… - Раптор, казалось, был слегка обескуражен. – Я пошутил. Просто был уверен, что вы с Володей как минимум жених и невеста.
Алиса усмехнулась:
- Потому, что ходим, держась за ручку?
- То есть ты как раз и не решила.
Она вздохнула:
- Ну… Если честно, то да.
Роман до упора вкрутил пробку, и в кухне со спальней вспыхнул свет.
- Супер! – обрадовалась Алиса. – Ой, Раптор, что бы я без тебя делала!
Он усмехнулся, закрывая щит:
- Сидела бы без света.
Отряхнул руки и вышел из тамбура; подхватил ящик с инструментами и понёс его на место. Алиса, идя вслед за ним, пыталась понять, как могло получиться, что ему, такому, в сущности, малознакомому человеку, она вдруг ни с того ни с сего открыла главную мозоль, на которую так или иначе наступали все её серьёзные мысли о Володьке. Должно быть, эффект попутчика…
Роман погасил свет в туалете, вымыл руки и повернулся к Алисе:
- Я бы посоветовал тебе поставить автоматы – хотя бы вместо тех трёх пробок. Круглые, на десять ампер. Запомнишь?
- Запомню… – пообещала Алиса. И вдруг рассмеялась:
- Нет, ну надо же, мы собираемся мир спасать, а приходится решать проблемы с какими-то пробками!
- Чтобы спасти мир, неплохо бы для начала спастись самому, - задумчиво заметил Раптор. – Ну, поехали. А то ведь в самом деле опоздаем.
Она кивнула – и внезапно сообразила: во время последнего диалога разглядывала его безупречную фигуру, довольно цинично размышляя, зачем всё-таки матери-природе понадобилось сажать на столь совершенное тело такую несимпатичную голову, и до чего это несправедливо.
Впрочем, думала Алиса, застёгивая молнию на сапогах, в волшебном своём обличье он вообще динозавр, и для него главное не смазливая рожа, а крепкие когти, зоркие глаза и острые зубы.
Когда они вместе спускались по лестнице, она, слегка стесняясь, спросила:
- Слушай, а можно, я всегда буду называть тебя Раптор? Мне так больше нравится.
- Называй, как хочешь. Хотя, знаешь, мне твоё настоящее имя тоже больше импонирует. Аксель… Хотя Аксель – мужское имя.
- Вот такая я загадочная…
А сердце стучало: она не любила, когда её называли по имени, но всячески скрывала это. И внезапно Раптору удалось произнести это сочетание звуков так органично и легко, что всё существо её наполнилось тихой, светлой радостью.
Не нравились Алисе раньше и машины такого типа, как автомобиль Романа: длинный, неуклюжий универсал Volkswagen Passat. Однако внутри можно было вполне комфортно разместиться со своей больной ногой – и всё остальное по сравнению с этим отходило на задний план.
Выехав из двора, Раптор нажал кнопку на магнитоле – в салоне раздался далёкий раскат грома, и началась незнакомая ей песня «Арии». Алиса откинулась на спинку сиденья и, глядя на проплывающие в вышине жёлтые головы фонарей, надолго притихла, слушая музыку и размышляя о чём-то. Заговорила, лишь когда справа проскочил поднятый шлагбаум, и коварный переезд остался позади.
- Скажи, а ты хорошо помнишь прошлые жизни своей искры?
- Да я в основном застрял в одной. Наверное, она была первой.
- Ты вправду был динозавром?
- Ну… наполовину.
Алиса удивилась:
- Переднюю или заднюю?
Роман рассмеялся, не отрывая взгляда от дороги. Её опять поразила довольно редко встречающаяся особенность – слишком выступающие и слишком заострённые по сравнению с остальными зубами клыки, как верхние, так и нижние. В профиль его лицо с горбатым носом и выдающейся вперёд нижней челюстью казалось особенно уродливым, и Алиса подумала: а ведь правда, каждая деталь его облика и поведения напоминает о том, что Раптор – хищник. Но чтобы мощь Тёмно-синей искры впервые пробудилась в теле динозавра… Зачем?
Она ждала, что Роман подробнее расскажет историю своей искры, но он ловко ушёл от ответа, а потом и вовсе перевёл разговор на смежную тему.
- Слушай, а сущность твоего Володьки… Он птица?
- Нет. Голубой грифон. Ну, такой… Крылатый лев. Как на канале Грибоедова.
- Ого, - не без сарказма произнёс Раптор. – Голубой грифон – это звучит устрашающе!
Алисе было ужасно стыдно, но сдержать смех она не смогла.
- Скажи спасибо, что не розовый пудель!
- А ему бы больше пошло, - с неожиданной злостью заметил Раптор. – Если он не в состоянии вытащить свою девушку из-под завала.
Алиса не ответила.
К дому Святослава они подъехали молча. Алиса, неторопливо поднимаясь по лестнице, радовалась, что успели вовремя, и в то же время пыталась вспомнить, подключила ли, уходя из дома, холодильник. То, как Раптор выдернул из розетки тройник, она помнила ярко и отчётливо, но вот хватило ли у неё ума сунуть вилку обратно… Возможно, вернувшись, она вынуждена будет, забыв о больной ноге, срочно подтирать обширную лужу.
Слава гостеприимно открыл двери, купившись на нежное Алисино «Это я!» - и последовала немая сцена, которую Аксель наблюдала со стороны с видимым удовольствием.
- Вы вдвоём! – Святослав был совершенно поражён. – Отлично! Здравствуйте, Роман. Привет, Алиса…
Она, как по ковровой дорожке, прошла в прихожую, извинилась шутливо-царственным тоном:
- Я, конечно, должна была предупредить…
Святослав махнул рукой:
- Это неважно. Раздевайтесь, проходите. Отлично… Я рад.
- Только не расценивайте это как присоединение к вашей команде, - и снова где-то в глубине его голоса, прорвавшись двумя или тремя хриплыми нотами, раздалось глухое рычание. – Я ничего никому не обещал.
Вольга понимающе кивнул.
Алиса расстегнула куртку – и в этот момент из дверей, ведущих в гостиную, выглянул Володька. И она стала свидетелем второй немой сцены, которую, к величайшему своему сожалению, наблюдала лишь частично – потому, что одновременно с появлением лохматой Володькиной головы в проёме ей на плечи легли большие ладони Романа: тот помогал ей снять куртку.
Глаза у восторженного поэта мигом стали большими и круглыми, как у рассерженной совы, маленький рот сжался – и Володька, даже не поздоровавшись с Алисой, развернулся и пропал в комнате.
Да, пожалуй, не предупредить парня – это действительно было жестоко, и тот совершенно справедливо обиделся. Но, с другой стороны – он что, действительно считает, что между ней и этим клыкастым чудовищем могут быть какие-то иные отношения, кроме рабочих?! Вот же дурак, прости Господи!
Вольга, со своего места наблюдавший эту сцену в её полной красе, исподтишка кинул на Алису какой-то незнакомый, слишком пристальный взгляд – и, не сказав ни слова, ушёл вслед за Володькой.



Глава 15
По техническим причинам


- Ну-с, господа, я вынужден сообщить вам пренеприятнейшее известие: к нам незаметно подкрадывается белый зверёк размером с Галактику. Так что теперь шутки в сторону. Начинается главная битва.
Алиса не могла оторвать взгляда от ярко сияющей на Летописи красной свечи – казалось, её огонёк двигался, дышал в такт словам Вольги. И Ленка, на пальцы которой падал красноватый отсвет, теперь стала немного другой: превращение в одночасье сделало её взрослее и сосредоточенней. Сверкала на противоположном краю стола пурпурная звезда, а за нею, склонив серьёзное лицо, сидел Дмитрий. Слева от него, нахохлившись, на полшага отодвинув своё кресло от стола, сидел Володька, справа возвышался Раптор, и тонкая седая прядь надо лбом в приглушённом свете как-то особенно выделялась на фоне его тёмных волос.
Но синий меч в волшебном круге всё так же тлел неверными, чуть заметными штрихами.
Вольга продолжал:
- Вообще-то, кое-кто уже порепетировал. Трамвай, который напал на Аксель и Демара – не Серая сущность. Это одна из Чёрных искр.
- А, так вот почему на него ничего не действовало! – ахнул Володька.
- А это, между тем, одна из слабейших искр противника.
- Ни фига себе! – не удержалась Алиса. – И как теперь прикажешь с ними драться? Они же нас… одной левой.
Святослав уверенно помотал головой:
- Отнюдь. Во-первых – хотя вы все об этом уже знаете – у нас в команде теперь есть истребитель Иеракс, а во-вторых – суровый Змей Горыныч, по паспорту Елена Валентиновна, а по сути – Хегэт. Огнедышащий дракон – это вам не хухры-мухры! Очень мил. Особенно в бою. Видел лично и могу подтвердить.
Ребята заулыбались; Ленка смутилась, потрогала нос и щёки тонкими пальчиками.
- А в-третьих… В наших искрах заложена куда большая сила, чем мы подозреваем сами. Иными словами – хотя все мы уже вступили в бой, наш истинный потенциал ещё не раскрыт.
- А ты знаешь, как это сделать? – высоким, мальчишеским голосом спросил Марсель.
- Для этого придётся потрудиться.
- Ну, этим нас не испугаешь! – весело сказал Дима.
- Ну… Скажем так, трудиться в основном придётся не в привычном понимании этого слова. А специфически… Но хотя нет, давайте сначала о простом. Ребята, как ни смешно прозвучит, нам нужно будет банально тренироваться. Развивать навыки, которые могут пригодиться в бою. Силу, ловкость, выносливость, меткость. Поэтому рекомендую либо заниматься самостоятельно, либо записаться в спортивный или оздоровительный клуб…
Тут совершенно внезапно расхохоталась Ленка: запрокинув голову, чуть ли не до слёз – и с трудом, запинаясь, выдала:
- Сла-ав, а мне – в секцию художественного плевка?..
Ответить Вольга не успел: громко заржал Сашка, другие подхватили – и началась буйная словесная чехарда.
- Ленка, Ленка, – кружок «умелая глотка»!
- Сашка, ты вообще молчи, а то в художественную гимнастику отдадим…
- «Медведь в хулахупе»…
- «Медведь на ушах»!
- А Вовка пусть ногами учится дротики кидать!
- Зачем?!
- Хвостом…
Про хвост добавила Алиса – и после этой реплики улыбнулся даже хмурый Раптор.
- Тихо, ребята! – смеясь, пытался урезонить товарищей Вольга. – Если кто-то сможет организовать не только себе, но и кому-то ещё спортивные мероприятия, будет хорошо.
- Я могу помочь, - отозвался Раптор. – Могу договориться со знакомым тренером по рукопашному бою. Скажем, несколько уроков начальной подготовки.
- Отлично, - кивнул Вольга. – Я однозначно записываюсь.
- Ой, нет, - покачала головой Лена. – Только не с моим здоровьем.
- Святослав, а ликбез по оказанию первой помощи – это нам пригодится? – спросил Дима. – Я бы мог устроить…
- Прекрасно! Ленка, ноги в руки и дуй учиться на медсестру под чутким руководством Димы.
- Слава, ты что… Я же… Мне же от одного вида крови плохо становится…
- Если ты будешь точно знать, что делать в критической ситуации – сможешь подсказать тем, кто не боится, - веско сказал Дима.
- Абсолютно согласен, - поддержал Вольга. – В общем, все усвоили? Тренируем тело. Но главное, народ, самое главное – усиленно тренируем душу. Без этого нам просто не выстоять в решающем бою.
Алиса опустила глаза на мерцающую серебряную каплю: сердце забилось тревожно и быстро. Вольга помедлил и начал рассказывать о том, что в своё время уже выпытала у него Алиса. Когда силы Света собираются вместе, Чёрные искры наносят удар за ударом: теперь им невыгодно скрываться и медлить. А ещё следует опасаться Серых сущностей: эти из всех сил будут пытаться внедриться в душу воинов. Серая сущность похожа на компьютерный вирус; она способна повредить искру, постепенно истощить её силу и даже погасить. Душа, которая впустила её, лишается внутреннего зрения. Она теряет способность к адекватному восприятию себя. Ей кажется, будто всё идёт, как прежде, будто она даже преуспела в чём-либо, безусловно важном для себя. А тем временем Серая уже пустила корни, сосёт жизненную силу и заполняет собою освободившееся пространство. Как выразился Вольга, Серая сущность сама по себе – удобная капсула, в которую впоследствии будет помещён сгусток тёмной энергии, отделившейся от одной из Чёрных искр.
- Если переводить это в более понятные для нас с вами категории, то Серая сущность – это безусловная готовность человека стать вместилищем зла. То есть – добровольное согласие разумного существа стать причастным какой-то определённой пагубе, или же сразу нескольким. Серая сущность поражает и душу, и разум: здоровый, адекватный человек попросту перестаёт осознавать, что готов впустить в свою душу тёмную энергию. Он рьяно будет доказывать, что с ним всё в порядке, что многовековая история человечества ему не указ и что он прекрасно отличает мрамор от дерьма. Когда же в подготовленную таким образом душу попадает Чёрная энергия, человек начинает разрушать всё светлое, что находит рядом с собой. И если обличить его, сказав: то, чем ты занимаешься, суть зло, грязь, неправда – он жутко оскорбится. Душа его придавлена Серой сущностью и порабощена ею…
Речь Вольги – неторопливая, продуманная, почти безупречная – с головой выдавала человека, имеющего непосредственное отношение к сфере образования. Так и было: земным воплощением Золотой искры стал унивеситетский преподаватель. Святослав читал на истфаке историю средневековой Руси, Историю России – на философском и филологическом факультетах. Алиса, еженедельно слушая его крошечные лекции над Летописью Силы, всякий раз думала, что студенты наверняка обожают Вольгу за то, как он читает, и боятся за строгость, с которой тот принимает экзамены. Насколько она успела узнать Святослава за то время, пока сражалась с ним плечом к плечу, - это был человек, который никогда не шёл на компромиссы со своей совестью и не позволял духовной дряблости взять верх над каменным «надо». Особенно Алисе импонировало умение Вольги отстаивать свою точку зрения, когда разговор заходил о морали, нравственности и вере в Бога в современном обществе. Только Вольга мог как никто другой изящно отправить человека в нокаут своей непреклонностью в этих вопросах, подкреплённой личным примером. Вольга никогда не говорил дурно ни про общих знакомых, ни про общих незнакомых. Он был принципиален, и в любимой фразе многих людей: «Ты знаешь, сейчас не могу, напомни мне через недельку, и я обязательно сделаю, что ты просишь» у Вольги все слова означали именно то, что значат в словаре. И к этому даже пришлось привыкать. Крайне обязателен Святослав был и по отношению к церковным уставам: Алиса, например, частенько опаздывала на службы – но она не помнила ни одного случая, чтобы туда опоздал Вольга. И ей всякий раз становилось стыдно, когда, войдя, видела впереди, почти у амвона, его русую голову с полоской кожаного ремешка поверх волос. Это её дом стоит в пятнадцати минутах ходьбы от храма, а Вольга ещё пробегает свои два квартала до метро и едет на другую станцию. А ещё Алиса регулярно пыталась «отделаться» от Бога, прочитав по паре молитв с утра и вечером – не особенно вникая в смысл того, что выпускают наружу голосовые связки. Но она была уверена: «забить» на полное утреннее или вечернее правило Слава позволит себе только в случае, если в дверь будут колотиться соседи с истошными криками «Пожар!!!»
И Алиса не раз думала: скажи ей кто-нибудь раньше, что вот, мол, живёт на свете – совсем недалеко от тебя, между прочим – такой вот Вольга, она бы лишь широко улыбнулась: да ладно! А если б ей на это добавили, что он ещё и красив, как святые на полотнах Ильи Глазунова, она бы вообще расхохоталась.
И ведь по всем законам биохимии загадочного чувства любви она должна была втрескаться в Славу по уши. Почему же влюбилась в Володьку? Видимо, у Господа Бога какие-то свои, особенные планы на её счёт.
- А как же уберечься от Серых? – негромко спросила Леночка.
- Легко! – улыбнулся Святослав. – При условии, что будем работать над собой постоянно. Нужно почаще обращать взгляд внутрь себя, следить, не прицепилось ли что-нибудь подозрительное на стенку нашего драгоценного сосуда – души… Вот, собственно, и всё. Это несложно. Можно сказать, профилактика. Ну, понятно, тем, кто считает себя православным христианином, а таковые имеются, рекомендую исповедаться и причаститься. Только не забудьте, что литургия сейчас не каждый день. Да, и с постом не выпендриваться, воинам держать телесный пост не обязательно. Особенно болящим воинам, - и Слава с улыбкой посмотрел в серьёзное личико Алисы.
- Ну хорошо, а если без Бога? – негромко спросил Иеракс, и в тоне его холодным камешком, брошенным в пруд, бултыхнулось раздражение.
- Мы уже пробовали, Дима. Учите историю СССР.
У Иеракса на щеках выступили пятна:
- Да я не об этом! Как сейчас тренироваться тем, кто не верит в душу и во всякий там… высший разум? Ведь приходится признать, что Серые сущности с Чёрными искрами – не выдумки… А нам с ними воевать!
- Главное, как говорил один ваш коллега по пропеллеру, спокойствие, только спокойствие. Постарайтесь быть внимательнее к себе. Постарайтесь чуть-чуть, на одну ступеньку хотя бы, возвыситься над привычным уровнем. Если при вас коллеги кого-то осуждают, не вступайте в разговор. Скажите: давайте сменим тему! Поверьте, это работает. И это куда проще, чем кажется. Если вам хочется выругаться, закричать – остановитесь! Возможно, именно сейчас вы создаёте щель, через которую полезет Серая сущность. Будьте добрее и снисходительнее к людям. Вступить в решающий бой мы должны максимально чистыми перед своей совестью.
Дима скрестил руки на груди:
- Это больше напоминает, извиняюсь, проповедь. Я не в состоянии уложить в голове, что наша победа может зависеть от какой-то отвлечённой поповской риторики.
- Придётся поверить на слово.
- Ладно… - но это было произнесено без энтузиазма.
Вольга окинул присутствующих внимательным взглядом.
- Ну вот, а теперь – категоричные требования. Ребята, надеюсь, вы все осознаёте, что ставка слишком высока. Поэтому – ни в коем случае не нарушаем те самые пресловутые десять заповедей. Понятное дело, мочить людей, воровать, грабить или оскорблять родителей никто из вас не собирается. Но вот есть одна заповедь, над которой в современном больном обществе уже открыто смеются. Пусть: заповедью она от этого быть не перестанет. Ну да, именно та, которая «не прелюбы сотвори». И… у меня к вам будет большая человеческая просьба: ради нашей победы на тот период, пока идёт война, пожалуйста, воздержитесь от плотской любви. Поскольку зарегистрированных, венчанных пар среди нас не наблюдается, скажу откровенно: от блуда. Это понятно?
- Но какой же блуд, если это взаимно? – возмутился Дмитрий. – Если парень с девушкой давно знакомы и собираются пожениться?
- Собираться пожениться вполне можно и без этого, - негромко заметила Алиса.
- Но как иначе понять, подходит тебе человек или нет?
- А… поговорить ты не пробовал? – спросил Марсель. Спросил так серьёзно и таким смешным голосом, что конец его фразы съел дружный хохот; причём громче всех смеялся Дима:
- Фу, Саша, ну тебя на фиг!
Он хохотал; прыгали Ленкины плечи, прятал усмешку в бороде Вольга – и даже Роман улыбался, обнажив заострённые клыки. И Алиса смеялась тоже – но кровь прилила к щекам, как только поняла: в этот момент все дружно глядели на ржущего Иеракса, и только они с Раптором смотрели друг другу в глаза.
Собрание закончилось позже, чем обычно. Попрощалась она с Романом сумбурно. Тот кинул: «Счастливо!», она еле успела ответить: «Ага, пока», - и воин Тёмно-синей искры скрылся за дверью. По лестнице, отражаясь от голых грязных стен, заторопилось эхо его шагов.
- Ленка, Ленка, а какой у тебя дар открылся после вступления в бой? – спрашивал позади Марсель.
- Ленточки пальцем обжигаю, - похвасталась Лена. – И полиэтилен плавлю. Так воняет, чтоб ты знал…
Смех Сашки; весёлый голос Вольги:
- До свиданья, ребята! Держите меня в курсе! – и они с Володькой, спустившись на лифте, медленно пошли из тёмного двора к метро.
Она собиралась наконец по-человечески поговорить с Вовкой: во-первых, конечно, извиниться, что не предупредила про Романа, во-вторых – похихикать на тему, что бракосочетание откладывается по техническим причинам. И тут выяснилось, что воинам, которым выпала честь спасать мир, приходится решать проблемы не только с пробками.
- Как ты могла?! – угрожающим шёпотом начал Володя, едва они вышли на скупо освещённую улицу.
- Вовка, ну извини, я действительно виновата, я должна была предупредить…
- Предупредить?! Нет, вообще, ты объясни мне просто, с какой стати тебя на собрание привозит другой мужчина?
- С такой, что у меня больная нога, а у другого мужчины автомобиль. Он сам позвонил и спросил, когда у нас собрание… Понимаешь, он ведь наш, он должен окончательно решиться стать частью нашей команды!
- Да я всё отлично понимаю! Значит, сам позвонил?.. Ну, и объясни мне, пожалуйста, чем этот тупой доисторический мордоворот так тебе понравился?
- Володька…
- Не отпирайся! Как ты могла предать меня? Предать мою к тебе любовь?!
- Да никого я не предавала!
- Я всё отлично видел! Как он ухаживал за тобой! Как снимал с тебя куртку!..
- Вот если б ты увидел, как кто-то снимает с меня трусы, - смачно заявила Алиса, - вот тогда бы ещё имело смысл заводить подобный разговор!..
- Если бы я такое увидел, - с пафосом изрёк Володька, - я бы вызвал его на поединок! И убил бы! Сначала его, а затем и тебя…
- Угу, а потом застрелился бы на моей могиле. Да ладно тебе, хватит уже, Вов… У меня аж нога заныла. Давай, ты меня тихонько проводишь домой, а? Почитаешь стихи… Вовка, я так устала, честно…
- Какие стихи?! Меня подло обманули, мной воспользовались, а теперь…
- Господи, Вовка, мне иногда кажется, что тебе не двадцать семь, а семнадцать. Когда ты наконец повзрослеешь и поймёшь, что у меня и в мыслях не было обманывать тебя и тем более – предавать?..
- Это всё красивые слова! – отмахнулся Володя. Помолчал, выдохнул и вновь захватил ртом сырой мартовский ветер:
- Но вообще… Правда?
- Конечно же, родной. Ведь я тебя люблю.
- И я тебя тоже… Прости, прости меня, любимая!.. Я глупый ревнивец!.. Прости!
Алиса вздохнула и улыбнулась ему. Теперь уже пофиг: финальный аккорд этого дня прозвучал, и она чувствует себя, как лимон, который давила в чай целая группа бедных студентов. И единственное, о чём мечтает – поскорее оказаться дома, принять душ и уютно свернуться в постели.
Она успела выполнить почти всё намеченное: оставалось только набросить на разогретое вымытое тело ночную рубашку, помолиться и залезть под одеяло. Но тут, издав неприличный звук и вслед за этим залившись весёлой песней, по столу пополз мобильник. Алиса подхватила трубку, прыгнула на кровать, наспех укрылась одеялом и взглянула на дисплей: «Номер засекречен».
- Привет, маленький. Ты ещё не спишь?
- Нет… Собираюсь…
Что-то определённо было в звуке этого хриплого голоса – что-то, тупой соломинкой тыкавшее в живот и в грудь. Ах, как жаль, что нельзя ответить: да вот, лежу в постели совершенно голая и разговариваю по телефону с динозаврами!
- Слушай, ты не можешь переслать мне эсэмэской номер Святослава? Я так и забыл его записать.
- Хорошо, конечно…
- А я сегодня решил: буду сражаться вместе с вами.
- Ой, Раптор… Ой, как я рада! Спасибо… Ой, Раптор, нет слов, одно дикое «ура»!
Она почувствовала, что он улыбается в трубку.
- Я тоже рад. Свет-то у тебя горит?
- Горит! Большущее тебе спасибо!
- Не за что. Ну, спокойной ночи. И хороших тебе снов. Номер переслать не забудь…
И опять она еле успела сказать «пока!» прежде, чем в трубке повисли короткие гудки.
Она отправила смс с телефоном Вольги, опустила на одеяло руку с мобильником и прислонилась виском к холодной стене. Весь прожитый день, сцепившись крючками эпизодов, соткался в цельную картину и лёг перед взглядом. И Алиса, как на волшебном ковре, увидела в нём цветную нить, вплетённую в узор. Нить, которой воздушно и безвозвратно было выткано начало простой и пугающей истины. Аксель всё сидела и сидела, прильнув головой к стене, бессознательно сжимая рукой трубку, совсем не замечая, как постепенно замерзает голая спина.
И ещё жива была робкая надежда, что она ошиблась – и что завтра, когда она проснётся, всё пойдёт по-прежнему…


Продолжение следует...