После работы...

Потоптал планету Земля согласно рабочему графику. Потом - с радостью повёл сам себя в ресторан. Накормил и даже немножко напоил. Потом купил себе цветы. И вот вернулся в штаб, сижу, весь жутко довольный, смотрю Армаду и получаю удовольствие от жизни.

Записался на подкатки (лёд) по понедельникам. Посмотрим... Если на этот раз всё сложится, будет здорово.

Творческая искра плавно перешла в состояние бомбы. Меланхоличной такой бомбы в полёте, сброшенной в океан. Уже волны сомкнулись над нею, а она всё продолжает падать - плавно нырять - глубже и глубже. И, несмотря на обманчивое спокойствие безмятежной безбрежности там, наверху, всем ясно: щас ё...т.

...Да, а ещё я наконец-то узнал, к какой расе принадлежит мой неповторимый Велта-Мираж.

@темы: БытоВошки, Нарциссизм фуры

---

Главный принцип существования

Залил в бак:
The Phantom of the opera
Выхлоп: стихи, фанарт.

Залил в бак: G1
Выхлоп: повести "За сиреневым стеклом", "Танго для компрадора"; цикл рассказов "Автоботка по умолчанию", фанарт

Залил в бак:
Beast Wars
Выхлоп: роман "Нам снова выпал бой", фанарт, стихи, карикатуры.

Залил в бак:
Sailor Moon (1 сезон)
Выхлоп: роман "Я могу наволшебить всё" (работа продолжается), фанарт, карикатуры.

Залил в бак:
"Книга Мастеров"
Выхлоп: повесть "Аринушка и ардар-камень", фанарт, карикатуры.

Залил в бак:
несколько серий Masterforce
Выхлоп: кроссовер "История в санатории", стихотворение, фанарт.

Принцип моей творческой жизни предельно прост и ясен! Крыша редко ночует на положенном ей месте. Прайму достаточно увидеть пальчик. Или хотя бы прочесть о нём.
Ну так вот.
Бойтесь меня, трансфаны!
Я сел смотреть Армаду.

И этот пост я написал для того, чтобы всё обошлось! Чтобы всё обошлось, да, да, да, я сказал!

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Какать ли принцессам?

Я всё никак не угомонюсь.

В общем... Повесть написана, отзывы получены, автор порадовался... Ну, и всё! Праздники кончились, наступают суровые будни.
Заключаются они в том, что текст скорее всего подвергнется переделке. Насколько сильной и серьёзной - этого мне не решить без вашей, читательской, помощи. Поэтому прошу тех, кто читал, не проходить мимо и честно ответить на вопрос, который повешу в голосовании.

Что произошло и почему мне не нравится то, что уже есть? Фактически, повесть получилась на неком стыке нормального, здорового джена с каким-то полуэротическим жанром. И если характеры мужчин достаточно близки к канонным, и мужики в кроссовере почти идеальны, то о девочках этого сказать никак нельзя. Нет, они не ведут себя как-то уж запредельно развратно. Они ведут себя глупо, ведут себя, как среднестатистические девчонки - но на фоне идеальных мужчин и на фоне того, что в любом джене девочки в первую очередь принцессы, это смотрится несколько неестественно. Хорошая подруга так и сказала мне, ярко и ёмко: "Я не могу себе представить Усаги, которая целуется с кем-то другим, когда у неё есть Мамору".
Хотя мы прекрасно осознаём, что в жизни подобное поведение встречается сплошь и рядом. И не считается чем-то из ряда вон выходящим. Но где та жизнь и где Лунная Принцесса, а?

Короче говоря, этот самый "стык" джена и разбитных ООС героинь меня и не устраивает. Мне не хватит мастерства изобразить реальных мужчин. Но хватит мастерства сделать девочек идеальными. Другой вопрос - а так ли уж это нужно? Может, не трогать, оставить всё, как есть?

Для того, чтобы принцессы не какали, придётся прежде всего переписывать характеры Шуры, Вали и Кролега и сюжетные линии, относящиеся к этим героиням. О плюсах только что написал (это будет чистый джен, это будет удачный и довольно сильный джен); минусы:
- при корректировке линии Шуры получатся две одинаковые "великие любви с первого взгляда": между Шурой и Вадимом и между Валентином и Наташей. Разница будет разве что в один поцелуй на дискотеке. Я уж не говорю о том, что "воспитательная часть переживаний" Шуры выпадает полностью.
- при корректировке образа Валентины очень сильно пострадает ни в чём не повинный, в общем-то, Ренат. Потому что и сцена с пощёчиной, и сцена с извинением будут безжалостно вырезаны, и придумаю ли я, как раскрыть характер Рената иначе - сие покрыто мраком неизвестности.

Однако можно обойтись и без категоричных мер. А именно: изначально задать другой камертон, дать другие мотивировки поступкам девочек - ну, и пусть больше думают и говорят о деле и меньше думают и говорят о мужиках. А сюжетные линии как таковые можно оставить. Шура могла сделать глупость, в конце концов, а Валя могла ведь и всерьёз влюбиться в Рената (или, не дай Бог, в Эдика), а?

Вот вам информация к размышлению, дорогие мои ПЧ.
Мне действительно нужен отклик и ваша помощь. Пожалуйста, ткните мышкой, но только просьба: честно. И если есть какие-то мысли, замечания, пожелания относительно характеров и линий сюжета - пишите в комментарии!

Да, последнее: я не включаю в опросник пункт касательно раскрытия характеров мужчин, чтобы в них не путаться - это вопрос решённый. Я хочу разобраться, что делать с принцессами.
Голосование многовариантное.
Заранее спасибо!

Вопрос: Итак, что из характеров/сюжетных линий нуждается в корректировке?

1. Поведение Шуры. Она не должна спать с Вадимом.		0	(0%)
2. Поведение Вали. Она не должна приставать к Ренату (равно как и к другим мужикам).		0	(0%)
3. Поведение Кролега. Она должна быть кристально чиста перед своим парнем.		2	(9.09%)
4. Всё вышеназванное вместе, обязательно!		0	(0%)
5. Пусть события остаются без изменений, но необходима корректировка характеров и мотивировок.		6	(27.27%)
6. Прайм! Ляг, поспи и всё пройдёт...		14	(63.64%)
Всего:		22 Всего проголосовало: 18

---

По следам "Истории"...

ЛУНА. ЗЕМЛЯ. КИБЕРТА
или по следам большого кроссовера



Ну что ж, произведение написано, последняя часть выложена на суд читателей; по отзывам можно понять, что повесть понравилась и в целом удалась. И было бы странно, если бы я не испытывал по этому поводу огромной радости.
От читателей (особенно ближе к концу произведения) периодически поступали вопросы: какую травищу курил автор, что его так пробрало, и, кхм, не подскажет ли любезный Оптимус, где оная произрастает. Я обещал рассказать всё, как есть, без утайки. Поэтому сегодня с теми, кому это интересно, делюсь своими бесценными воспоминаниями.

Десять фактов об "Истории в санатории".

1. Толчком к рождению замысла послужил просмотр первых серий Masterforce. Видео было с английскими субтитрами, и первыми, конечно, бросились в глаза имена автоботских претендеров: Hawk (MetalHawk), Diver, Lander, Phoenix. Теперь мы уже вряд ли узнаем, почему на русский язык их перевели так, как перевели (Коготь, Волнорез, Фугас, Ливень) - но перевод на корню уничтожил совершенно чёткое деление четырёх воинов по четырём стихиям. Ястреб (Hawk) - воздух, Ныряльщик (Diver) - вода, Лэндер (Lander) - земля и Феникс (Phoenix) - огонь. А поскольку в мультсериале Сэйлор Мун также присутствует деление воинов "по стихиям" - протянулась нитка параллели, и в мой бедный мозг было брошено первое зерно волшебной травы.

2. Возникновение замысла датируется 27.12.2010. Я располагаю записью в бумажном дневнике от 28.12.2010, где чётко обозначены границы: кроссовер по Мастерфорс и Сэйлор Мун. Однако в записи от 01.01.2011 сказано, что, проводив гостей, я уселся смотреть "Охотников за привидениями". Причём именно с целью освежить в памяти матчасть.
КАК, КОГДА, а главное, ПОЧЕМУ угодили в рождающийся замысел Охотники, автор НЕ ПОМНИТ, хоть убейся. Честное автоботское! Я не возвращался к Охотникам (ни в каком виде) с 1994 года.

3. Трава колосилась, я вдумчиво её курил в конце декабря, бегая по клиентам, и был спокоен, как танк: записывать эти чудовищные глюки я не собирался. К тому моменту я разочаровался в себе, как в писателе, и бла-бла, бла-бла, бла-бла. Но в середине 2010 года, извиняясь за то, что стихи у меня не пишутся, я не нашёл ничего лучше, чем всучить руководительнице поэтического семинара распечатку "Аринушки и ардара". А первого января она позвонила, чтобы поздравить меня с Новым годом - и заодно сообщить, что прочла повесть и что...
В общем, мне было сказано столько хороших слов, что днище творческого замысла было выбито мгновенно, целиком и бесповоротно. Я поверил в себя и в свои силы. Результат, как говорится, налицо.

4. Первоначальный вариант фамилии Павла - Гак. Именно так перевели имя Hawk на Украине. Но потом я всё-таки решил сохранить начальные буквы исходника (Metalhawk). Так появилась фамилия Метелин. Ну, разумеется, фамилии Давыдов, Ланаев и Фенедов хоть ничего и не значат, но взялись тоже не с потолка.

5. Как ни покажется странным, имя Игорь было подобрано не по созвучию, а ровно так же, как все прочие имена. То есть - без особой логики, по желанию и внутренним ассоциациям автора. А вот выбор отчества (Борисович) был идейным. Кто смотрел "Охотников" в детстве или юности, наверняка помнит в первую очередь голос Игона. Его замечательно дублировал на русский язык актёр Борис Кумаритов. Изучая матчасть к "Охотникам", я узнал, что он ушёл из жизни в 2000-м году...

6. Впервые у меня не было никакой особой музыки, которая ассоциировалась бы с замыслом и помогала писать. Выходя на улицу, я крутил в плеере по кругу заставку Охотников, заставку Сэйлор Мун и мелодию Final fire guts! из первой серии Мастерфорс. Приходя домой, просто включал музыку с рейтингом 4 и 5 звезд и работал под это "бесконечное радио без рекламы".

7. Никакой конкретный санаторий, конечно же, в виду не имелся. Это гибрид тех, в которых мне доводилось бывать. Чего нельзя сказать о спортивном комплексе с бассейном: тут ассоциации были чёткие, с последнего отпуска. Хотя глубина бассейна была всего метр с небольшим, нырять там было запрещено, а выходы из раздевалок находились на одной стороне чаши.


8. Это первое крупное произведение, которое создавалось без предварительного рукописного черновика, прямо на экране компьютера.

9. В первоначальном варианте замысла Шура и Вадим любили друг друга (во всяком случае, на страницах повести) исключительно платонически. А вот Валентина своего добивалась. Но тот психологический пипец, который наступал после, в формат полусказки не укладывался совершенно.

10. Думаю, все помнят белую полярную сову, с которой Тёма чуть было не поступил не по-джентльменски. Но надо сказать, что эта сова "подсадила" своего хозяина: из-за неё из окончательного варианта был выброшен целый эпизод с намёком на общеизвестный фэндом. Однако внимательные читатели, быть может, вспомнят двух подростков, которые удили рыбу около лодочной станции. Один из них был рыжий, а второй - черноволосый, в очках. Да, это не было совпадением.
Правда, хозяин полярной совы носил на зубах брекеты - что суть ещё горший писец, чем крещёный Коготь.

Вырезанный при правке эпизод, если кому любопытно, могу повесить в комментариях.

Вот такая она, травища.

@музыка: E-type "The Predator"

@настроение: я сегодня был в храме. Прочее несущественно.

@темы: Проза, Нарциссизм фуры, Трансформеры, Фанарт, Сэйлор Мун, Творчество

---

Трудовой понедельник

Своим питерским ПЧ я после этого трудового понедельника желаю никогда не знать двух вещей:
а) что такое дорога от Октябрьской набережной до промзоны Уткина заводь и
б) что такое переиндексация информационного банка на 98-ой винде.

Касательно первого... свежих фоток нет, т.к. при температуре за бортом -20 градусов я пожалел фотоаппарат (хотя потом пожалел, что не взял - красиво было! - но это мелочи). Есть ноябрьская фотография, отражающая суть этой дороги и всю гамму чувств, которые испытываешь, топая по ней...

...каждый понедельник!

Ну так вот, пункт первый - это 50 (пятьдесят!) минут чистого времени пешком в вышеуказанном режиме. С учётом того, что сейчас на обочинах сугробы, а сама дорога - колдобины из голого льда.
Но партия сказала - есть клиент! есть контакт! - значит, будем есть контакт.

Что такое пункт второй - это запуск операции в 13:08 по Москве и полный АХ...Й в 17:25 по Москве, когда, вернувшись (с того самого путешествия по дороге), обнаруживаешь, что операция выполнена на 96%, а через полчаса организация закрывается.

В 17:51 по Москве я (пользуясь отсутствием персонала) размахивал руками и кричал от счастья (не помню, что кричал, то ли "оргазм!!", то ли "гол!!"), когда переиндексация-таки дошла до правильного завершения и восстановленная программа открылась во всей красе.
Думаю, не надо говорить, что на среднестатистическом ПК данная операция занимает от 20 до 40 минут.

Это легко описать... А вот то, как я шагал на излёте рабочего дня под зимним солнцем по пресловутой дороге среди колхозных полей, подпевая плееру, и как я был счастлив просто идти вперёд и знать, что это - часть моей работы, частичка моей жизни... это, пожалуй, посложнее будет описать.

@музыка: Enya "Only time"

@настроение: главное, чтобы меня хватило на всю неделю...

@темы: Работа

---

История в санатории, ч. 12

Продолжение, стр. 69-75

* * *

…Первое, что бросилось в глаза, когда все они, усталые, израненные и счастливые, вошли через западные ворота – нетронутый белый бок спортивного комплекса, хорошо видный в конце аллеи, у Главного корпуса.
- Так, - Игорь привычным жестом достал датчик и направил его в сияющую чистую стену. – Ничего себе!
Всё было на местах: и чаша бассейна, и стены, и лестницы, и бильярдная, и тренажёрный зал, и сауна – весь комплекс; пятый корпус, взорвавшийся за спиной у Эдика, Вали и Рената, тоже весело поблёскивал на солнце вымытыми стёклами.
- Чисто! – ещё не вполне доверяя показаниям датчика, но надеясь, что он не врёт, засвидетельствовал Игорь. – Чудеса!
Тёма переглянулся с Эдиком и Валентином:
- Парни, так, может…
- Экто-один!..
- Да нет, Тём, ну…
- Эдик, побежали! А вдруг?
- Подожди бежать, давай узнаем сперва телефоны эвакуаторов…
Эдик с Тёмой, не снимая реакторы, отправились назад, по западной дороге; Павел торопливо ушёл по северной, оставив Вику красочно расписывать остальным, во что пару часов назад превратилась его иномарка. Увы, ЭКТО-1 была всё-таки доставлена на стоянку базы раздолбанным, рыжим от ржавчины трактором. Заросший щетиной водитель ухмылялся, скаля изрядно прореженные зубы: нехило, видать, гульнули накануне молодчики. Такую понтовую тачку убили – жалко, поди. Машину Павла привёз на тросе сердобольный УАЗик, пойманный на дороге. Повреждения кузова у неё отсутствовали, но категорически не желал заводиться мотор. И вечером, после ужина, у каждой из машин собралось по консилиуму – которые вскоре слились в один, как две большие капли. Вадима, впрочем, очень быстро развернули кругом и выставили вон: его, сидя на скамеечке с книгой, скромно дожидалась Шура. Вторым, намереваясь как следует подготовиться к грядущему выступлению, ушёл Игорь, третьим восвояси отправили Павла: Ренат, опустив голубую крышку капота и для надёжности присев на неё сверху, покачал головой:
- Паш, даже не суйся. Тут весь движок придётся перетряхнуть, ты же видел. Явно не на один вечер работы. Давай я сам этим займусь, раз уж я здесь.
Павел помотал головой:
- Лучше помоги ребятам, - и указал глазами на возню у помятой ЭКТО-1.
- И это тоже, - кивнул Ренат, приподнимая уголок рта. – Откровенно говоря, старушке здорово повезло. Могло быть значительно хуже.
Сергей уселся на пыльный капот рядом с Ренатом, поставил пятку на бампер:
- Да с нами со всеми могло быть значительно хуже. В конечном итоге… всё хорошо, что хорошо кончается.
Ренат фыркнул и повернулся к нему:
- Мы с тобой, дружище, ещё не в том возрасте, чтобы плохо кончать!..
Над стоянкой взлетел громкий смех – и растворился где-то высоко вверху, в перистых облаках, тронутых перламутровым лучом вечернего солнца. Впереди было ещё целых три дня – три мирных дня – до отъезда. И, хотя никто не произносил этого вслух, было ясно: эти дни они проведут вместе, как одна большая команда.
…Кто придумал, что рай – скучный сад с дебелыми ангелочками?..
Кто бы ни придумал, Шура теперь была уверена твёрдо: эти люди ошибались.
…«Взяла, взяла!» – громко кричала Наташка, подставляя покрасневшие от усердия кулаки под летящий мяч; тот взмывал высоко вверх, падал впритирку к сетке – и взлетал вновь, отбитый сильной рукой Рената… Сергей, низко пригнувшись к столу, вдумчиво целился острием кия в зелёный шар с цифрой пять – когда яркий мячик для пинг-понга попал ему в лоб. И Вика визжала, стыдливо прикрывая рот руками, а Павел с Вадимом хохотали чуть не до слёз… И Кролег в розовом купальнике с бантиками на бретелях вопила на весь бассейн:
- Тёма, жми-и-и!!
А Валя, хлопая в ладоши, скандировала рядом:
- Э-дик, Э-дик!
…И в прохладной тишине, наполненной сосредоточенным ёрзанием и шуршанием, звучал усиленный микрофоном мягкий голос:
- Таким образом, если принимать во внимание расчёты, произведённые в семьдесят втором году Робсоном и Корюшкиным… - и Клер в строгом коричневом костюме привычным жестом поправлял очки, переворачивая страницу…
…И рыжий Валентин, округляя щёки, смешно поднимая куцые брови, раздувал огонь в мангале. Наташка нанизывала шашлыки, а Кролег с Тёмой смеялись: надо было захватить бластеры, ведь если шампуры решат удрать, они ж и мясо с собой унесут!..
…И пахло одеколоном и теплом плечо Вадима: прижавшись друг к другу, они вместе с остальными пережидали в беседке внезапно упавший с небес ливень. Мокрые до нитки, счастливые Сергей и Ренат держали зонты над дымящимся мангалом… Туча величаво уплывала за верхушки сосен, и над светлеющим озером вставала – от дальнего до ближнего края – широкая полноцветная радуга.
…И так хорошо было дышать отвоёванной свободой; так радостно знать, что хотя бы на три дня рай на земле перестал быть чем-то из отроческих грёз!.. И что мечта твоя – та самая, что так напугала тебя за день до битвы – стала реальностью.
И можно было смело спросить у подруги – зная, что целая жизнь теперь впереди: ну, чем, чем он так тебя зацепил, этот Стешко? Маленький, рыжий… И та смущённо пожимала плечами, краснела, опускала ресницы:
- Да… Добрый он. Искренний. Такой, знаешь… Большой умный ребёнок. Вот… И… И пиццу мы с ним любим одинаковую!..
И можно было дёрнуть за рукав Кролега, и в сотый, если не в тысячный раз зашептать ей на ухо: ты что творишь, у тебя же есть Лёша! А она смялась, махнув рукой – и становилось до безобразия ясно, что они с Тёмой нашли друг друга: оба без царя в голове, и оба – вот же ужас! – командиры…
И как не похож был на этих взрослых детей командир мимикронов!
Шура никому не признавалась – но даже теперь, после всего, что они пережили и всего, что знали теперь, ей было нелегко общаться с Павлом. Он по-прежнему пугал её – своей холодной чёткостью, отточенными движениями, репликами, мыслями. Одного случайно брошенного взгляда бывало достаточно, чтобы воздух на вдохе застыл у губ, словно перед ним опустили заслонку. Каким бы человечным ни был Павел по глубинной своей сути - слишком ясно, слишком очевидно было, что он не человек. И Шура понимала: примерно те же чувства испытывала теперь Вика. После сражения они, кажется, взаимно переменили свои взгляды: Вика перестала быть для Павла блондинкой, которая светила трусами в библиотеке – он увидел в ней серьёзного маленького воина. Но и Павел перестал быть для Вики объектом девичьих грёз – осознание того, что этот красивый мужчина на самом деле робот, мигом остудило юное сердечко. Они испытывали друг к другу глубокое взаимное уважение, симпатию – но не более того.
Зато Игорь за эти дни очень подружился с Павлом, и Шура постоянно встречала их вместе. Она видела, с каким интересом, с каким исследовательским жаром Клер расспрашивает Павла – и не раз заставала их сидящими за каким-нибудь столом – будь то столик для пинг-понга в летней беседке, или доска для игры в шахматы, или обеденный стол. Павел, чуть подавшись вперёд, наклонив голову, аккуратно чертил или рисовал что-либо в блокноте Клера, а тот вытягивал шею, щурил глаза, уточнял, переспрашивал, а иногда, ткнув в бумагу длинным пальцем, восклицал, как ребёнок.
Как-то раз в кусты за беседку, где они сидели, улетел воланчик, и Шура храбро полезла его вызволять. Пока искала и извлекала, невольно подслушала обрывок разговора. Первыми словами, которые вырвал Шурин слух, была реплика Клера:
- Не понимаю, как ты не проклял его… Я бы проклял, честное слово.
- Сперва приблизительно так и было. Я ненавидел его всей душой. Я искал встречи с ним. Чтобы посмотреть ему в глаза и спросить: как же ты… Как ты посмел сделать это?.. Но нашёл я его, разумеется, значительно позже... Когда понял.
- То есть… здесь? На Земле?
- Ну да.
И Шуре стало очень, до мурашек, не по себе – речь шла явно о ком-то куда более страшном и могущественном, чем тот, со змеиной головой, выползавший из воронки и грозивший смести их, как пылинки. И если Павел водит знакомства с подобными существами… от него и впрямь следует держаться подальше. И Шура, зажав в кулаке обретённый воланчик, поспешно ретировалась к белой сетке, где, вертя в руках ракетку, улыбаясь, ждал её Вадим.
Вадим… Их отношения развивались слишком стремительно для того, чтобы можно было сделать шаг назад и разом охватить взглядом всю картину. Она сознавала, что плывёт по течению, ничего не желая выяснять или менять: как будет, так будет. Дёргаться бесполезно. Вадим честно предупредил её, что всё не всерьёз – но она сделала свой выбор. Сейчас им хорошо вдвоём; а что будет дальше, Шура спрашивать не хотела. Интуиция подсказывала ей, что Вадим соврёт – и ей будет больно, невыносимо больно потом, долгие недели и месяцы, с надеждой ожидать звонка и проваливаться ночами в душный сосуд, полный слёз и суматошных снов. Больно будет, когда Вадим раз за разом станет скидывать её звонки – или брать трубку и коротко раздражённо отвечать, что занят и что непременно перезвонит позже, пробуждая в ней зыбкую надежду и жестоко разрывая её каждой новой своей ложью… Она-то полюбила на самом деле. Как всякая неопытная дурочка, раз и навсегда… И логически рассудила своим математически организованным умом, что сумеет пережить разлуку – ведь всё равно им с Вадимом не быть вместе, ведь она воин, ведь она – принцесса Меркурия!.. Но оказалось – а ведь читала когда-то в книгах, но не поверила – что задачка с любовным условием не решается по формулам. Отдавшись Вадиму, бездумно и непостижимо оторвала какую-то часть себя. И, вернее всего, надолго останется теперь калекой. Словно тонкое деревце с выдранной веткой, которое – Бог весть, выживет или засохнет.
Но… история её жизни печальна, история его жизни – не менее; как будто и нет преград для того, чтобы остаться вместе на долгие годы... Она воин; но и он воин тоже… Если он любит её – они будут вместе. Но любит ли? Нужна ли она ему, в самом деле? Наивная лунная девочка – трансформеру, лишь от безысходности принявшему человеческий облик?
Она не спрашивала. Но, вглядываясь в себя, с удивлением находила горькие, скользкие семена, зачатки неведомых прежде чувств. Она завидовала Наташе – потому, что у них с рыжим Стешко всё только начиналось, и начиналось всерьёз. Она завидовала Вике – потому, что её с Павлом связывала лишь дружба, и, сколько бы ни прошло времени, Вика будет вспоминать эти дни с улыбкой радости. Она злорадствовала, что Валентине так и не удалось закрутить ни с Ренатом, ни с Эдиком – оба держали дистанцию, общаясь с нею. Она резко осуждала Кролега за откровенный, пошлый роман с Тёмой, и – хотя дело там едва ли заходило дальше поцелуев – втайне мечтала, чтобы Лёша, узнав правду, бросил Кролега. Ей представлялось это справедливым: будет хоть какой-то повод не считать себя самой неудачливой из всех…
Теперь она видела, что поспешила. Но что-либо менять было уже поздно.
И в столовой она украдкой бросала взгляды в чистый уголок, где неизменно сидел отец Герман – подслеповатые старческие глаза отражали небо, лившееся из окна. Но подойти всё же постеснялась: в конце концов, в двадцать первом веке это смешно и стыдно.
…А лента белого огня, прошедшая сквозь хрустальный шар?
Ну… Ну, что ж… всему рано или поздно находится какое-то элементарное логическое объяснение.
Наверное, так.
Вот и всё.

* * *

Обшарпанный вагон качается на стрелках, и пятеро девчонок едут мимо щуплых берёз, давно набросивших праздничные зелёные одежды. Поезд везёт их домой, в Москву. Шура опять читает книгу, сидя у окна – но мысли её перекатываются в голове чугунными шариками, одну за другой прижимают нервные клетки, давят их, убивают: мучительно, медленно, безжалостно. Прощаясь, Вадим торопливо поцеловал её в губы – и сказал то самое, ледяное, ожидаемое:
- Я обязательно тебе позвоню, рыбонька…
Кстати говоря, дельфины едят рыбок. Как-то не выдалось случая напомнить ему об этом. Сколько таких наивных, с выпученными от счастья глазками, рыбок он съел – за свои триста с лишним?..
Шура кусает щёки и глотает медную слюну, раздирая горло.
…А Вика сидит напротив Шуры; смеётся, красит ресницы и говорит одновременно – у неё на душе, как и там, за стеклом, цветут белые облака черёмух. В голове пестрит от весёлых воспоминаний, и одна за другой всплывают светлые картины. Вот, например – залитая солнцем просёлочная дорога, и они все – все вместе! – шагают к санаторию. И Павел вдруг, неожиданно – кажется, после какой-то реплики Вальки – кидается на Рената, орёт:
- Феникс!.. Ты что, полез туда прямо так? Не в скафандре? Почему?! Что значит «ну, стормозил»?!? Ты с ума сошёл?!
И Сергей останавливает его – сразу двумя руками, за плечи:
- Пашенька, тихо, тихо… Остынь! Давай-ка я расскажу тебе поучительную историю про одного высокоразвитого робота, который пренебрегал регулярным техосмотром, а?
Павел пытается отмахнуться, морщится, с улыбкой щурит глаза; но Сергей, глядя сквозь очки, ехидно продолжает:
- И давай я потом обрисую в двух словах, какая здесь сейчас творилась бы фантастика, если б этого шибко умного робота коротнуло чуточку раньше, ага?
- Серёжа! Не путай временное аварийное отключение систем жизнеобеспечения с…
- Да-а, да-а, Пашенька, все так говорят!
Они смеются, и Вика с улыбкой глядит на Павла: ей странно и радостно видеть его таким.
…И, хотя после той сцены на берегу Кролег с Валькой подкалывали её, не переставая, хотя они с Павлом даже прогулялись вдвоём по той самой дороге – Вика добралась-таки до часовни – назло всем шушуканьям их связывала только глубокая взаимная симпатия.
А тогда, возле озера, посмеявшись на реплику Сергея, он вдруг взглянул на Вику и сказал своим привычным серьёзным тоном:
- Шутки шутками, но если б не Вика, меня не стало бы гораздо раньше.
Сергей посмотрел на неё – удивлённо, недоверчиво. Вика жутко смутилась:
- Да я случайно, в общем-то, помогла! Просто так получилось… Удачно тому гаду в глаз залепила…
Павел покачал головой:
- Нет. Ещё раньше. Если бы не ты, я не успел бы выскочить из машины.
Ещё - ярко помнился короткий миг полёта в кабине истребителя, ремни, приборная доска, светящийся экран с быстро пробежавшей строкой:
«Моё настоящее имя – Ястреб. Твоё?»
- Венера…
«Вы пытаетесь открыть портал или закрыть его?»
- Нет!.. В смысле - нельзя, чтобы его открыли!
«Значит, мы союзники».
- О!..
«Говорить не смогу, слышать и понимать буду».
- Ага…
«Всё, готовься, иду на посадку. Держись. Сейчас надерём им уши!»
Она нервно хихикнула – и на экране в последний миг перед посадкой зажглось:
«»
Здорово, что они победили. И что познакомились все – тоже здорово. Наверное, по Павлу она будет даже чуточку скучать. Хорошо, что в последние дни они всей компанией нащёлкались; обменялись аськой и мылом… У Серёжи даже оказался приличный фотик, он обещал потом скинуть всё одним архивом… Было бы классно.
…Наташа сидит на нижней полке, разговаривает по мобильнику. Они в пути вторые сутки – и ей звонит Стешко, чтобы сообщить, что уже немножко соскучился. И больше ничего. Поэтому разговор и длится добрых двадцать минут, и Наташка напрочь забыла про дурацкое свойство своей модели телефона: что не сможет подзарядить трубку, пока не приедет домой – и продолжает упоённо слушать, вставляя реплики, улыбаясь, накручивая на палец прядку тёмных, отливающих рыжиной волос.
…Валя сидит, привалившись к плечу Шуры, и смотрит в окно, а когда надоедает, опускает взгляд в Шурину книгу. По обычной логике вещей она должна быть расстроена – ведь то, за чем ехала, осуществить не удалось. А ещё, по идее, должна чёрной завистью завидовать Шуре и Наташке. Но принцесса Марса тем и отличается от прочих принцесс, что предугадать её поступки, мысли и чувства совершенно невозможно. Ей прощают эту особенность – и отчасти именно поэтому девчонки уже не помнят, что накануне решающей битвы Валя исчезла в неизвестном направлении, никому ничего не сказав. Валя-то помнит: ведь она тогда, не будучи твёрдо уверена в истинности выводов Клера, побежала в тренажёрный зал – в надежде отыскать Рената. Ей категорически надо было увидеться с ним и поговорить. Но не нашла: ещё не знала, что Ренат вернулся с поста у Серебряного озера лишь в седьмом часу утра и отсыпался в номере, и что с постели его поднял вызов Ястреба. Но она всё равно подошла к нему: после сражения, вечером, возле автостоянки. Ренат вылез из-под голубого седана; сел, прислонился спиной к дверце, вытер тряпкой измазанные руки. Весь его вид говорил о том, что он до смерти устал ползать под этой чёртовой машиной – на сегодня, во всяком случае, с него хватит. Он посмотрел на часы, поднялся и стал ощупывать карманы в поисках сигарет – именно этот момент Валя почему-то сочла удачным. И, заложив левую руку за спину, судорожно уцепив себя за локоть правой, шагнула к нему:
- Кхм, Ренат…
Смотрела в землю, и на щеках от волнения начинал проступать лёгкий румянец. Ренат приостановил поиски и с недоумением взглянул на неё.
- Ну, в общем… Я… Я извиниться перед тобой хотела. За вчерашнее… Ренат, ты прости меня, пожалуйста! Не сердись!..
Он молчал, глядя на неё. Вале было невыносимо стыдно; она так и стояла, упершись взглядом в собственные колени, и ей казалось, что по-детски замазанные зелёнкой ссадины просвечивают даже через спортивные штаны.
- А я и не сержусь… Хм, смешная ты... Я ведь жизнью тебе обязан. А ты… Хотя вот такой ты мне, если честно, нравишься куда больше.
От неловкости не осталось и следа: Валентина тут же вскинула голову, распахнула большущие глаза:
- Чё, правда нравлюсь?..
Ренат рассмеялся и потрепал её по щеке, надолго оставив на светлой коже, словно каплю духов, тягучий запах машинного масла.

…Кролег лежит на животе на верхней полке, слушает плеер, подняв согнутую ногу в не очень-то розовом носке: попала под дождь, а стирать было лень. В руках мобильник, и на экране сменяются свежие фотки. И Кролег улыбается, раз за разом прогоняя их по кругу. Какие счастливые у них у всех лица! В наушниках играет радио:
«Жила-была девочка – золотистые косы;
Мирила огонь и лёд, небо, солнце и грозы»…
Вот совпадение: как раз эту песенку напел ей на прощание Артём. И сказал, что та точно про неё. Про Лунную Принцессу. Потому что она, как эта девочка, верит, что именно любовь спасет мир.
Вот, кстати, они с Тёмой – отчаливают от берега на лодке. Тёма держит весло, а она смотрит в объектив фотоаппарата… А вот они на волейбольной площадке, у сетки. Тёма обнимает её, а она с глупой улыбкой прижимается головой к его плечу. О-о, эту точно не надо показывать Алёшке… Ой, ой, а вот эту – тем более!.. С Тёмкой было весело… Но с Лёшей, пожалуй, всё-таки лучше. Да… А вот Вика с Пашей – играют в настольный теннис… Футболка у него зачётная, конечно… Так, это Стешко со Смирновой… Вот что она в нём нашла? Толстый, маленький, страшный… Но втрескалась же! И счастлива по самые розочки! И он довольный такой стоит… Конечно, блин, оторвал себе принцессу! Та-ак… Вот Шурка с Вадимом. Ох… Без комментариев. Как хочется, чтобы они остались вместе… Хоть он и робот… О! А вот консилиум под машиной! Ух ты, клёво! Интересно, кто снимал? Точно не она… Ага, Валька Федотова с Эдиком режутся в шашки, в Чапаева! Классно, что это тоже засняли! А вот уже совместные… Волейбол… И шашлыки… Охотники отдельно… Ой, блиииин! И Стешко Тёмке рожки поставил! Ыыы, пипец! А вот и она с девчонками… А ничего, кстати, хорошо получилась даже… Вот мимикроны… Серьёзные такие… Сразу видно, по триста лет… Ренат херово вышел, правда… О, а вот несерьёзные! Ой, класс! Супер… Ага, вот общие, где они все вместе… блин, тут Наташка сказала что-то… А тут Вадим моргнул… Во, а эта классная! Да! И следующая… А забавно, кстати: охотники – земляне, они с девочками – как бы уже не очень, Павел со своими – вообще никак не… Дома скинет на комп – папку можно будет так и назвать: «Луна, Земля, Киберта». И ёмко, и пафосно.
…Фотографий было множество; они всё сменялись и сменялись, всё шли и шли по кругу, и Кролег долго не могла остановиться, всё листала их, улыбаясь. Но потом хихикнула, сняла наушники, свесила с полки русый хвостик и голову:
- Валька! Вот смотрю фоты и не въезжаю… Ты в кого в итоге больше втюрилась, в робота или в негра?
И Валя, подскочив, радостно визжит – а потом самозабвенно орёт на Кролега.


* * *

Вот, собственно, и вся история.
Что значит «ура, ну наконец-то!»? Погодите радоваться, автор настолько велик, что до сих пор не закончил.
Увы, помимо того, что я совсем не умею быть оригинальной – я совершенно не умею писать эпилоги. Они не пользуются популярностью, потому что, как правило, напоминают читателям о необходимости примирения с нашим Творцом и Создателем посредством покаяния, исправления своей жизни и внимательного отношения ко всем движениям души. По этой скорбной причине эпилога не будет; я ограничусь лишь несколькими штрихами, которые достойны упоминания.
Прежде всего придётся признать, что сущность истинного врага никому так и не удалось определить хоть сколько-нибудь чётко. На общем совете – ещё когда шагали от озера – сошлись на том, что победу можно лишь относительно назвать победой: самого-то злодея они хоть и видели лицом к лицу, но изловить не сумели. А это значит, что он наверняка вернётся.
Не надо бежать за валерьянкой! Второго сезона не будет. Автор устал, зверьки-обоснуи передохли от нехватки травы.
Также достойна упоминания белая полярная сова, неизвестно откуда взявшаяся у Серебристого озера. Она пролетела с севера на юг, вдоль берега, и вызвала недоумение у Клера: он смотрел на неё сквозь круглые очки, мучительно щурясь, а потом пробормотал – непонятно, откуда она вообще взялась в этих широтах, да ещё средь бела дня. Артём пожал плечами и предложил пальнуть в неё – ну, так, для очистки совести. Но Игорь идею не поддержал, и сова, мерно взмахивая крыльями, вскоре скрылась за верхушками дальних деревьев.
Ещё – неплохая мысль пришла в голову Шуры как раз тогда, когда Ястреб налетел на Феникса прямо посреди дороги. Он кричал, а Шура думала: удивительно, всё же, сколько разных нелогичных поступков, сколько ошибок они совершили все вместе и каждый по отдельности – и как всё это оказалось… связанным в единый клубок, промыслительным, не случайным – потому что в итоге привело их к победе. Всё оказалось нужным – и её любовь к Вадиму, и Викина травма, и неуместные шашлыки… Всё оказалось поправимо: и ошибка Рената, и ошибка Крольчатины, засунувшей свой индикатор в карман сумки и начисто забывшей о нём, и ошибка Клера, чуть было не стоившая жизни Вадиму. Нельзя браться за большое дело и думать, что никто не допустит ошибок. Так не бывает. Важно знать, что так не бывает. И вовремя подставлять плечо тому, кто споткнулся. Вот тогда и получится победить – всем вместе, как победили они.
А ещё Шура беспокоилась о том, сумеют ли охотники – даже с помощью доки Рената – починить свою уникальную ЭКТО-1. Добрая девочка! Она не подозревала, что ЭКТО-1 не раз бывала в переделках куда хлеще. Починить её, конечно же, удалось; правда, на это ушла почти вся сумма, которую выплатил ребятам Матвей Семёнович после того, как на территории базы отдыха было изловлено последнее привидение.
И, конечно, крайне жестоко с моей стороны было бы заканчивать любовную линию произведения так, как она завершилась бы в жизни. Нам и без того хватает этой жизни… по самые розочки. Так что знайте: всё кончилось хорошо! Разумеется, Вадим позвонил Шуре. Он полюбил её точно так же искренне и сильно.
Вот теперь, пожалуй, что и всё. Если не считать одной маленькой тайны, которую знаю только я… но по страшному секрету поделюсь ею с вами. На самом деле, Игорю очень нравилась Шура. Но он в этом, конечно же, никому не признался.
Есть, конечно, и кое-что ещё, что осталось за кадром… Но озвучивать это я не стану, так как поклонники персонажа порвут меня на куски за издевательство над святыней. Так что, опасаясь жестокой расправы, я и словом не обмолвлюсь о том, что носил под одеждой, на груди, Павел Анатольевич Метелин.


Конецъ и Богу слава!

@темы: Проза, Творчество

---

Карикатура номер два

А вот, собственно, и автор собственной персоной. )))



Но вообще я вылез, чтобы сказать адресно, кое-кому из добрых моих, замечательных друзей... Девочки, девочки, что вы натворили?! Я же ПОНЯЛ, я ПРИДУМАЛ, как сделать так, чтобы принцессы не какали. Совсем-совсем. Ни одна.

И, что хуже всего, я ведь это сделаю.

Я люблю тебя, лодочник! Блин.

@темы: Проза, Карикатуры, Творчество

---

Культурный выходной

Благодаря Ятэну Ко и МиГ-29 ОВТ выбрался в центр города. В кои-то веки - с культурной целью. Благодаря постам друзей (спасибо им огромное!) загорелся желанием посетить выставку художника Дмитрия Кустановича - сходили все вместе и, разумеется, не пожалели. Наибольшее впечатление на меня произвели картины из серии "Петербургские дожди":

И ещё покорили пейзажи. Оригинальная техника, яркие и радостные краски - выставка словно даёт вдохнуть воздух ранней весны, летнего зноя, дождя или осени, написанных так осязаемо и зримо, что кажется, будто слышишь эти картины и улавливаешь запах каждого состояния природы.
Конечно, фото не передают очарования картин - ведь каждая от них меняется в зависимости от того, откуда смотришь на неё. Но даю ссылку.

Галерея Кустановича

www.dkust.com/gallery-rus.html
Все картины продаются, поэтому лучших многих из них по понятным причинам мы там уже не увидели. Кстати, питерцы: вход бесплатный. Так что очень рекомендую посетить.

А потом, пройдя через Дворцовую площадь, мы сели на автобус № 7 и поехали в Меньшиковский дворец. Как выразился Ятэн, "солнце в Питере - это уже событие!" А сегодня было морозно и солнечно. Я получил передоз счастья, оказавшись снова в родных для меня местах - Дворцовый мост, Университетская набережная... Несмотря на то, что учился на филфаке и все годы учёбы мечтал зайти наконец в Меньшиковский дворец - так и не срослось. Сегодня наконец исправил эту оплошность, и очень рад...
Впрочем, я обещал друзьям написать некультурный пост про дворец!
Под конец, когда мы в "Варвариной спальне" разглядывали голландскую плитку (всё-таки, как странно смотрятся в наши дни покои, стены которых, грубо говоря, выложены кафелем!), сотрудница музея указала нам на прикол мастеров. Заметив, что мы разглядываем вертикальный ряд ангелочков на стене, где последний ангелочек был изображён писающим, она сказала: "Здесь ещё и не такое есть!" И повела нас к дальней стене, где в самом низу указала плитку, на которой был изображен (не аллегорически, а вполне натурально) какающий мужик.
Словом, мастера XVIII века тоже отжигали на совесть.
Стыдно за себя было ужасно, потому что все втроём прекрасно представляли ответ на вопрос родных и друзей: "Ну, что вам запомнилось больше всего?"
Справедливости ради надо сказать: я не подозревал, что в Меньшиковском настолько богатая и яркая экспозиция. Там конечно же есть, на что подивиться - помимо вышеописанного. )))

...А потом была Фонтанка, кони Клодта, и ещё один передоз кавая. (Да, куда ни глянь, всюду Прайм либо учился, либо работал!) И кафе ПирО.Г.И. на набережной. Где я напился наелся и стал читать друзьям стихи про секс с роботами.

Ятэн, Миг, спасибо вам большое за этот день. Не ошибусь, если уже сейчас скажу, что одним из самых ярких назову его, подводя в декабре итоги 2011 года.

@темы: Встречи с друзьями

---

История в санатории, ч.11

Продолжение, стр. 63-69
Осторожно: сцены жестокого обращения с каноном!

* * *

- Ира!.. Тёма!.. Вика!.. Вы там живы?..
Крики пробивались откуда-то издалека, точно из-за плотной стены. Настойчивые, неоднократные; голоса друзей умоляли:
- Ребята, отзовитесь!.. Можно вылезать!
Вика первая, оступаясь, полезла в зазор между прижатой к телу рукой робота и его массивным плечом с белым воздухозаборником. Выбралась наружу, спрыгнула на песок – рыхлый, грязный, перемешанный взрывом. Кинулась в объятия друзей:
- Девочки!
Кролег и Тёма выбрались следом, Тёма подал девушке руку, вытянул за собой. Кролег плакала, но теперь уже – иначе; её грязная мордашка светилась от счастья. Девочки окружили её и принялись тискать, отпустив бледную перепачканную Вику; Игорь, Эдик и Валентин крепко, по-мужски, обнялись с Артёмом.
Портала больше не было. Серебристое озеро, чистое, светлое, мягко шевелилось, как прежде, наползая крохотными волнами на песок. По всему берегу валялся разбросанный мусор; вещи, которые друзья привезли на пикник, отнесло в лес, расшвыряло по дороге, разбило о стволы ближних деревьев. Беспомощно привалившись крышей кабины к толстой сосне, лежала перевёрнутая взрывом ЭКТО-1. Ржавый мангал одиноко торчал на пригорке, задрав в небо скрюченные ножки, а небо неумолимо светлело – там, на левом краю, над лесом, уже пробивалась весёлая голубизна.
Они победили. В этом не было никаких сомнений.
И только жёлтый гигант, сохранивший жизнь троим из них, остался неподвижно лежать на песке.
Вика обняла обеими руками холодное металлическое плечо, прижалась, позвала:
- Ястреб!..
Сверху, закрывая свет, наклонился чёрный робот, осторожным, мягким жестом отстранил Вику, махнул рукой своим. Те ждали знака; все втроём подхватили неподвижного товарища под руки и перевернули на спину. Он перевернулся, словно статуя исполинских размеров – левая рука прижата к телу, правый локоть отведён в сторону, ноги вытянуты, голова наклонена. Чёрный сделал людям недвусмысленный, резкий знак: отойдите! Дальше, дальше… еще дальше… Приподнял Ястреба, придерживая сзади за плечи; красный робот, опустившись на колени, открыл, словно дверцу, выступающую часть его жёлтой груди. Сунул пальцы внутрь, нажал, крутанул – и тело Ястреба мгновенно потеряло неестественное зафиксированное положение. Безвольно подогнулись колени, упали громадные руки, свесилась голова. Белый робот заглянул через плечо красному, что-то спросил, получил короткий ответ и, качнув головой, медленно выпрямился.
Вика стояла в стороне, не замечая, как по ноге из-под отодранного пластыря течёт кровь. Её била дрожь; взгляд был устремлён туда, где быстро и осторожно укладывали на холодный песок Ястреба, торопливо склонялись над его открытой грудью, отщёлкивали соседние пластины, выкручивали чёрные и серые детали, вытягивали провода… Он напоминал теперь огромный памятник павшим солдатам работы жестокого скульптора, совсем не щадящего чувства людей. Отброшенная в сторону рука с присогнутыми пальцами; голова, повёрнутая в сторону, безжизненный металл лица. И Вика всё вглядывалась в пустые линзы глаз, ожидая: вот-вот раздастся лёгкое жужжание, напоминающее звук объектива в фотоаппарате, и там, за полупрозрачными стёклами, шевельнутся диафрагмы зрачков, разольётся синий свет… Но ничего не происходило. И Вика сдалась: опустила глаза, сомкнула ресницы – по щеке покатились горячая капля.
- Кто это? – тихо спросила Кролег, подходя сзади.
Вика отозвалась нескоро: вероятно, даже не сразу поняла вопрос. Подняла было ладонь, чтобы отереть слёзы, но тут же опустила, решив: незачем. И так уже всем ясно, что не пылинка попала в глаз. Еле заметно повернула голову, коротко ответила хриплым, незнакомым голосом:
- Павел.
Продержалась ещё мгновение – и закрыла лицо руками; плечи подпрыгнули. Кролег обняла подругу и крепко прижала к себе.
Белый робот заметил; тронул красного за плечо, указал ему на Вику. Тот огрызнулся: не мешай! Но, поглядев в сторону девчонок, привстал, протянул мощную руку и коснулся пальцем Викиной головы. Она вздрогнула, шарахнулась от него, беззвучно открыла рот – словно забыла, что роботы понимают речь, что их можно спросить, есть ли хоть тень надежды… Красная рука поднялась чуть выше – и пальцы раскрылись в мягком жесте: не волнуйся! А затем изобразили в воздухе нежданное и однозначное «колечко»: всё о’кей, девочка. Всё будет хорошо.
- Что с ним? – подходя к девочкам, спросил Игорь.
- Пока не знаем, - отозвалась Кролег. – Но вроде ничего такого… можно не волноваться.
- Ну, хорошо… хотел бы я знать, что это была за огненная лента…
- Которая последняя? – спросила Кролег. – А я думала, ты знаешь!
- Игорь, ты серьёзно? – поразился Тёма. – Ты не в курсе, что это было?
Клер пожал плечами:
- Без понятия.
- Что бы ни было, оно нам помогло, - веско заметил Эдик.
- Оно нас спасло, - негромко произнесла Шура.
И все невольно вздрогнули, услышав вопль Валентина: «Берегись!» и свистящий звук включённого излучателя. С криком отскочила в сторону Наташка – и там, где секунду назад была её нога, забился, схваченный гибким лучом, оживший пучок шампуров.
- Вот дрянь! – ахнул Эдик, срывая с фиксатора бластер и разряжая его во взбесившиеся шампуры.
Тёма подскочил следом – и спустя пару секунд от шампуров отделился тёмный клубок. Рванулся было вверх, к небу – но лучи не пустили.
- Игорь, ловушку! – скомандовал Артём; коробка на длинном мягком шнуре упала на песок. С треском раскрылись полосатые дверцы – и тёмная субстанция погрузилась в светящуюся яму.
- Ы-ы-ы! – обрадовалась Наташка. Рассмеялась – и блестящие глаза её окутали сиянием довольного Валентина. Он едва успел сунуть за спину и защёлкнуть в фиксаторе излучатель – как Наташка кинулась ему на шею и порывисто обняла своего спасителя. Тёма, опуская за плечи свой бластер, авторитетно показал Валентину большой палец, покивал со значительным видом, улыбнулся и подмигнул.
Раздался негромкий щелчок с противоположной стороны: красный робот осторожно прижал пальцами что-то мелкое в груди товарища и отнял руки. Синий свет ярко вспыхнул в глазах Ястреба, тот вздрогнул всем телом и рывком сел на песке, чуть не повалив красного на землю. Потрогал ладонью шлем, потряс головой; что-то сказал подчинённому. Тот коротко ответил; двумя пальцами поднял с песка и укоризненно ткнул товарищу под нос небольшой металлический цилиндр. Улыбнулся, закрыл громадную жёлтую крышку на груди командира, гулко хлопнул того по плечу и встал.
Вика не выдержала, вырвалась из объятий Кролега, подбежала к Ястребу и нежно прижалась к его огромной руке.
- Хи-хи-хи! – нервно потёрла ладони взбудораженная, засыпанная известью Валя, и приблизила голову к синей голове Шуры:
- Вот ужас, Вика-то наша никак в робота влюбилась!
- Ты тоже… - невозмутимо напомнила Шура.
- Я-а-а?! – воспылав праведным гневом, взвилась Валя.
Но Шура уже не слушала. Она смотрела вверх и вперёд, на чёрного гиганта. И не знала, как отреагирует он – и все вокруг – если сейчас она точно так же кинется к нему и припадёт всем телом к холодной мощной броне. Он глядел на неё сквозь синие стёкла больших очков и улыбался с высоты – должно быть, тоже не решаясь при всех подхватить на руки и прижать к себе её невесомое тело. Она стояла, задрав голову, улыбаясь в ответ – и не замечала, как одна за другой катятся по щекам тёплые счастливые слёзы.

* * *

На мгновение разговор прервался, все замолчали – и над озером разлилась тишина. Крикнула вдалеке птица, тёплый ветер всколыхнул ветви, погладил Кролега по русой голове. Она стояла на берегу, на траве, покрытой слоем песка – в кроссовках, джинсах, свитере и белой куртке. Смотрела на ровную гладь воды и дышала – медленно, с наслаждением дышала, наполняя грудь запахом влажного песка, воды и весеннего леса.
Они затихли после реплики Игоря. Едва громадные разумные машины вновь приняли облик людей, он решительно подошёл к их группе:
- Я должен извиниться перед вами… Простите, вышло очень некрасиво. Мой датчик определил, что ваше поле резко отличается от человеческого… и мы приняли вас за врагов.
Павел остановил его жестом руки:
- Оставьте, профессор. Откуда же вы могли знать…
Клер заметно волновался; поправив очки, негромко кашлянул и попросил:
- Расскажите о себе.
Тут и разлилась глубокая пауза, наполненная запахом весенней земли и тёплого ветра. Павел повернулся лицом к светлеющему озеру, постоял какое-то время и, вздохнув, разомкнул губы.
- Когда-то во Вселенной существовала планета-карлик. На вашем языке её можно было бы назвать – Киберта... Это была обитаемая планета. Очень красивая… Населённая высокоразвитыми существами, роботами. К одному из видов – мимикронам – принадлежали мы. Отличительной особенностью нашего народа – помимо трансформации в один-два режима – было умение принимать облик существа, принадлежащего к любому другому виду… Увы, когда мы появились на свет, наша родина уже не первый век пылала в огне гражданской войны. Этим огнём вскоре была охвачена вся Киберта. Правительство нашей страны приняло решение искать другую планету, подходящую для жизни. Были снаряжены три исследовательских корабля – но противники миротворцев истолковали сборы экспедиции по-своему. Они решили, что мы отправляемся на поиски оружия и союзников. Поэтому из трёх кораблей с космодрома стартовал только один – наш. Да и то потому, что у нас не оставалось выбора.
Павел глубоко вздохнул и на миг опустил голову. Помолчал; резко вздёрнул подбородок и продолжил – так же спокойно и ровно:
- Высадка именно на Земле была чистой случайностью. Но, если можно так сказать – чудесной… Наш корабль был расстрелян негодяями, мы рухнули, уже имея на борту десять трупов. Враги, опьяненные жаждой крови, преследовали нас. Завязалась схватка… В конечном итоге нам удалось одолеть их и обезвредить. Нас было восемнадцать. Осталось пятеро. Один умер позже, от ран. Мы – выжили. Долго ждали, что прибудет помощь с Киберты. Потом - долго думали, что нас навсегда вычеркнули из списка живых. И ещё долго надеялись, что связи с Кибертой нет по простым техническим причинам. Любым. И лишь спустя многие годы нам удалось получить информацию, достаточную для того, чтобы произвести расчёты… Так мы узнали, что Киберты больше нет. Она взорвалась через несколько земных суток после того, как наш корабль покинул космодром. Что произошло в действительности – этого мы не узнаем никогда. Но если все до единого, кто был нам дорог, погибли – какая разница, почему…
На этот раз Павел замолчал надолго. Но никто не издал ни звука – даже Кролег молчала, опустив голову, больно сцепив пальцы.
- Надо было выживать… Диаметр Земли иной, сила притяжения здесь значительно больше. На общем совете было решено принять форму, сходную с изначальной, но гораздо меньше. Так мы стали одного роста с землянами – оставаясь при этом роботами с возможностью возвращения в привычный размер и с возможностью трансформации. Попытки наладить контакт с землянами раз за разом терпели фиаско. Мы не знали ни одного земного языка. Мы не понимали этих звуков и жестов, и не могли объясниться с помощью своих. Если и удавалось протянуть тонкую нить к отдельному человеку или нескольким людям – при попытке расширить и упрочнить контакт нас неизменно пытались захватить в плен или уничтожить. Так земляне открывались нам… - он грустно усмехнулся, - не с самой лучшей стороны. Наконец нам повезло. Здесь, в вашей стране. Правда, тогда она называлась Советским Союзом… Но это тоже неважно. Мы наткнулись на учёного-отшельника. Он принял нас с искренностью ребёнка. Не испугался, не попытался выдать властям. Он догадался, что с нами случилась беда… Именно с его помощью мы сумели выяснить трагическую судьбу Киберты. Тогда-то и осознали, что ждать дальше бессмысленно, и необходимо принять облик людей. Хотя бы для того, чтобы обрести возможность говорить… Как сумели, объяснили ему это. Он обещал, что не оставит нас, покуда нам нужна будет его помощь. И всё было решено. У старика профессора была сестра – она учила нас языку… Одинокая пожилая женщина, блестящий знаток земной культуры и литературы. Относилась к нам, как к собственным детям, которых у неё не было. Это были удивительные годы… Приняв решение превратиться в людей, мы прекрасно сознавали, что долгое время будем беспомощны: ведь адаптер исходной формы реагирует лишь на сочетание механического и звукового воздействия. А мы потеряем возможность издавать привычные звуки. И много дней пройдёт, прежде чем научимся внятно произносить земные. Прежде чем сумеем перепрограммировать свои адаптеры…
Павел вновь сделал паузу; вздохнул, негромко подытожил:
- Вот, собственно, и всё. Мимикроны живут около тысячи земных лет. Каждому из нас сейчас триста с небольшим. Где-то в районе ваших, земных, тридцати… Приходится менять города, род деятельности, даже страны. За прошедшее время каждый из нас успел сменить по десятку земных профессий, в совершенстве овладеть несколькими языками. Вот так и живём.
- Невероятно… - Игорь облизнул губы. – Но… как получилось, что вы… э-э… оказались все вместе… в этом санатории?
- Что мы здесь искали? – спокойно уточнил Павел.
- Именно так.
- Сначала ничего. Серёжа планово приехал на конференцию. Но через два дня вызвал остальных… Видите ли, мы поступили со своими врагами согласно законам нашей страны. Осуждённых на смертную казнь не уничтожают, а погружают в анабиоз на несколько сотен лет. Природа мимикронов такова, что в этом случае личность претерпевает изменения. Сглаживаются острые углы… Поэтому мы решили поступить, как заведено. Хотя я, если честно, был резко против такого варианта. Они-то плевали на все законы! Но ребята посчитали, что мы не должны уподобляться этим негодяям. В конечном итоге мы не уничтожили их, а лишь обезвредили и изолировали. Можно сказать, поместили в своеобразную цисту. Поэтому вероятность, что они вырвутся на свободу, хоть и ничтожно мала, но всё-таки существует. Если бы портал нарушил баланс земной энергии, наши противники получили бы шанс возродиться.
- Вот как… Понятно… Теперь понятно. – Игорь кивнул – и вдруг обернулся к Кролегу:
- Девочки… Ну, а вы?..
- А… мы? Что? – Кролег растерялась, заморгала. Она готова была и дальше слушать Павла, открыв рот и вытаращив глаза. И даже собиралась спросить: а чем же питались роботы, оказавшись на Земле? И надо ли им питаться вообще? И совсем забыла, что перевоплощение их разноцветной команды вызвало у Игоря с товарищами не меньший шок, чем трансформация мимикронов.
- Вы-то откуда? Кто вы?
- Да мы, собственно… - Ира глупо хихикнула и поскребла в затылке. И девчонки вздохнули: а чего он хотел?! это же Кролег…
- У меня, конечно, так красиво не получится рассказать, но… Короче, мы все – вполне себе люди, родились на Земле… Но на самом деле есть планета, похожая на Землю. А у неё есть спутник, похожий на Луну. Но там тоже есть атмосфера, и эта Луна тоже большая, так что это ещё неизвестно, кто чей спутник…
Игорь открыл было рот, но Тёма быстро наступил ему на ногу: какая тебе разница? Девочка не врёт, она тупо не знает физику…
Кролег, ничего не заметив, продолжала:
- Там жил мирный лунный народ. А потом случилась жо… Ну, в общем… Те, что «как бы с Земли», напали на тех, которые «как бы на Луне». И тогда королева, чтобы спасти свою дочку, Лунную Принцессу, и её хранителей, лучших подруг, ну… как бы это объяснить… В общем, она попросила, чтобы они переродились. Вот мы и переродились… Здесь… Росли, как обычные девчонки, и ничего не подозревали… А потом оказалось, что тёмные силы тоже протиснулись за нами в этот мир… И ладно бы они нас пытались грохнуть – они хотят подчинить себе и в конечном счёте уничтожить всю планету! Нам было по тринадцать лет всем, когда нас нашли вестники королевства… Того, с той Луны…И мы узнали правду… тогда же и начали сражаться… Вот. Каждой из нас королева подарила силу… ну, как бы, не саму силу, а связь с одной из планет Солнечной системы. Планету-покровитель, вот… И, как бы… Мы вроде бы земные девчонки, а вроде как бы и нет…
- Значит, ты на самом деле – Лунная Принцесса? – с интересом спросил Артём, подходя ближе. – Вот это да! Это же круто!..
- Ничего крутого в этом нет, - резко осадила его Валя, шагнув вперёд. – Вся жизнь – сплошная битва. Мы каждое мгновение вынуждены находиться в напряжении, потому что не знаем, когда и где снова напоремся на очередную потустороннюю херню! Из-за всех этих сраных злодеев у нас скорее всего никогда не будет ни семьи, ни детей, ни внуков! Сухарика в чае перед телевизором – не будет! Покоя не будет! Может статься – никогда! Понимаешь? Понимаешь ты, что это такое – когда ты не выбирал? Когда за тебя всё решили? И тупо поставили перед фактом: дерись!! Понимаешь?
Артём стушевался – и точно так же, как минуту назад Кролег, запустил пальцы в густые волосы на затылке:
- О, чёрт… Ведь да…
- А нам, знаешь, так хочется иногда побыть просто глупыми маленькими девочками! Надеть розовые очки – и мечтать, и влюбляться, и…
В её глазах блеснули слёзы. И Эдик, стоявший напротив, вдруг остро вспомнил, как подступал к пяткам жар, как звенело в башке от страха, рушился потолок… И бил по часам крохотный сжатый кулачок, и она, раздирая и без того разбитые колени, поднимала с пола упавшего мужчину – вдвое крупнее её… И этот, смуглый, стриженный «площадкой», тоже ведь понимает: не стоял бы сейчас здесь, не курил, если б не она…
И снова повисла пауза – но теперь тяжёлая, густая. Растаяла по чистой случайности: в кармашке белой куртки Кролега зазвонил мобильник. Она вытащила его – и пару секунд отрешённо смотрела на экран, будто за время сражения успела начисто забыть, для чего существует эта вещь. Механически раскрыла, прижала к уху:
- Да, алё…
- Беляшик! – громко раздалось в душистой весенней тишине. – Привет! Ты почему трубку не берёшь?
- А…м… Лёш, ну… долго объяснять, почему.
- То есть?
- Давай я потом скажу…
- Нет уж, будь добра сейчас, – голос в трубке, искажённый связью и плохим динамиком, звучал взволнованно. – Вы что, опять сражались?
- Ну…
- Ты мне только скажи: всё в порядке?
- Да…
- С тобой всё в порядке?
- Да… Лёш, да не волнуйся ты так! Всё супер…
Артём взглянул на часы, рассеянным жестом провёл рукой по волосам. Помолчал, устало кивнул Эдику:
- Пошли, что ли. На Экто-один полюбуемся... Может, своим ходом до стоянки дотянет…
Эдик вытаращился на Пенкина, как на больного:
- Тёма, ты стебёшься, что ли? Какое «своим ходом»?! Ей даже не эвакуатор, ей только попика теперь, и отпевание!
Артем собирался ответить – как вдруг замолк, забыв закрыть рот. Из-за поворота просёлочной дороги показался низенький щуплый человечек в жёлтом облачении, с серебряным крестом на груди. Он не шёл, а почти бежал, насколько это позволяли его ноги – человечек был отнюдь не молод. Изо всех сил трусил по дороге – и не спускал глаз со сгрудившихся на берегу девчонок и ребят.
- Игорь? – не очень-то своим голосом спросил Артём. – Что там на твоём датчике? Это привидение?
- Да нет, - Игорь глядел то на экран, то на приближающуюся фигурку в жёлтом. – Нормальный человек…
- Нормальный человек, бегущий через лес в поповской рясе?! Сам понял, что сказал?
Теперь уже на приближающегося старичка смотрели все. Тёплый ветер, видимо, решив помочь, легонько дунул тому в спину; поднял ввысь и перенёс на берег прерывающийся слабый крик:
- Деточки!.. Деточки мои!..
- Отец Герман! – полнозвучно, будто конферансье, произнёс Павел – и, к удивлению остальных, стал быстрыми шагами подниматься навстречу священнику.
Второй ожила Шура. Дёрнулась, вскрикнула – и со всех ног кинулась к нему, опережая Павла:
- Батюшка!.. Вы знали!.. Вы знали!!!


Продолжение следует...

@темы: Проза, Творчество

---

Рабочий момент

"Рабочий момент", или "критика снизу"

Рис. 2

Рис. 3

Рис. 4

@темы: Проза, Карикатуры, Фанарт, Творчество

---

История в санатории, ч. 10

Продолжение, стр. 57-63

* * *

- Дух грома, в бой!
Наташка атаковала первой. Размахнувшись, швырнула во вздыбившийся над водой фонтан яркую шаровую молнию. Молния впечаталась в густую пелену и взорвалась; струи энергии, хлеставшие в сторону Кролега и Наташки, заметно потеряли свою упругую мощь.
- Валя, быстрее! – крикнул Тёма – и, размахивая ненужным пистолетом, по-прежнему зажатым в руке, рванулся к вещам. Валентин кинулся следом – и Кролег догадалась, отчего парни тащили такие непомерные рюкзаки: в каждом скрывалось по реактору с протонным излучателем.
Но им нужно время! Чтобы достать оружие, надеть, включить… Сорвав со лба магическое украшение, крикнула:
- Лунная диадема, в бой! – и запустила в клубящиеся потоки. Диадема раскалилась в полёте, превратилась в бешено вертящийся диск, со всей силы рубанула чёрные струи… но обратно не вернулась. Потусторонняя энергия была настолько сильна, что поглотила её без остатка. Кролег слабо охнула – но тут разом заработали излучатели в руках парней. Извивающиеся пучки стегнули нечисть, заставили клубы тёмного дыма вырываться из озера медленнее, словно бы с трудом – однако кардинально ничего не изменилось.
- Мало! – крикнул Валентин. – Надо давать предельную! Под самый перегруз!
- Пробуй! – крикнул в ответ Артём. – Я подожду!
Валентин прижал пальцем красную кнопку рядом с белой, пусковой, придержал – и после снова выстрелил в дымные струи.
- Не закроем! – с громким отчаянием констатировал Тёма. – Сейчас уроды полезут! Берегись!
Чёрные струи стали менять очертания и цвет, превращаться в затейливые фигуры – и вскоре, выскочив из разлома, в сторону их берега побежала на стальных ногах водомерка размером с крупную дыню.
Кролег взвизгнула; протонные лучи сконцентрировались на водомерке. Но она не была призраком, она была реальна. И неумолимо приближалась.
- Дух грома, в бой! – отважно попыталась Наташа; шаровая молния ударила в голову водомерки и разорвалась в белесые клочки.
- Мужики, в меня не палить, я за вас! – громко прокричали сзади. – Активация!
Кролег успела узнать: это был голос Сергея. Правда, гулко искажённый, словно тот кричал через мегафон. Но что, почему, какой мегафон – даже подумать времени не нашлось: тут же, на миг полностью закрыв им с Наташкой обзор, на берег буквально с неба спрыгнул огромный белый робот. Он двигался, как человек – и притом ловко, быстро, умело. Сделав шаг в сторону, подпустил водомерку к самой кромке воды – и, молниеносно взмахнув белой металлической ногой, раздавил.
«Сергей?! – потрясённо думала Кролег, глядя на механического колосса. Сердце колотилось в груди, от волнения сохли губы. - Неужели это Сергей?.. Не может быть!..»
Выходит, они с девчонками были правы! А хвалёный Шурин Клер всё-таки ошибался!
Эта мысль подбодрила, и Кролег крикнула:
- Ура, круто!
Она имела в виду превращение Сергея. Но Валя и Артём отнесли её восторги к эффектному уничтожению водомерки.
- Это только начало! – остудил её пыл Валентин. – Сейчас такое будет – мама, не горюй! Они все полезут на этот берег! Все! Прямо на нас!
- Валя, нафиг ты девушкам портишь пикник?
- Так это не я, это они!..
Откровенно говоря, было не до шуток. Даже Артёму с Валей – и Кролег почувствовала это в непривычно сухой, деловой интонации.
И точно, Валя оказался прав. Вслед за сравнительно маленьким насекомым из разлома стали один за другим появляться различные гады, один отвратительнее другого, один другого крупнее. Постепенно приняли монструозные размеры – и, чем больше было существо, тем оно было агрессивнее, тем труднее было сладить с ним Сергею, всё так же стойко и яростно державшему оборону.
Артём, последовав примеру Валентина, включил излучатель на самую полную мощность, и теперь они палили в дымный столб вместе, задерживая рождение чудовищ, давая Сергею возможность успеть расправиться с каждым из врагов. Кролег высоко подняла руки над головой; между ладонями зародился маленький белый шар, разросся, превратился в прозрачную хрустальную сферу, засиял. После громкого призыва:
- Мощь Лунного кристалла, пробудись! – из центра её пробил яркий цветной луч, взметнулся, прошёл широкой дугой над сражавшимся у кромки воды роботом – и магическое оружие Кролега пришло на подмогу оружию Вали и Тёмы.
- Держим, ребята! – отважно закричала Кролег. – Наташка, чего стоишь? Бей!
Но Наташка с зеленющими безумными глазами тащила из поваленного рюкзака шампуры. Подруга ойкнула: очевидно, Натаха тронулась от стресса; не начала бы только лепить атаками в друзей.
- А-а! – зашёлся Валентин, и Кролег краем глаза поймала остервенелое движение подле его ноги. Мелкий бесёнок размером с футбольный мяч, шустрый головастик с крокодильими челюстями, проскользнул незамеченным мимо Сергея. Выбрался на берег и вцепился в лодыжку Валентина тремя рядами острых тонких зубов. Жадное тело его подрагивало, как у пиявки, чёрный, извалянный в песке, хвост бил по земле. Наташка, молча подбежав, со всей силы вогнала острия шампуров в покрытый слизью бок. На её голые ноги, белый купальник и зелёную юбку брызнула струя мутной крови; вторая окатила брюки Вали. Бесёнок разжал челюсти и издох – но Наташка продолжала остервенело колоть его, боясь, будто он вот-вот вскочит снова.
Над лесом разлился мощный рёв двигателей. Верхушки деревьев шарахнулись в стороны; скользнул и прошёл почти над самым озером красный истребитель, короткий, стремительный. За ним на той же высоте, едва не сшибая ветки сосен, другой – тупоносый, чёрный с белыми крыльями. Приземлились неподалёку, искалечив просёлочную дорогу – так резко, словно упали; кабины отошли со щелчком, и на изрытую землю выпрыгнули родные до боли тонкие фигурки: в синей волшебной форме и в красной.
- Девочки!! – не сдержавшись, закричала Кролег. – Ура!! Слава Богу!
Они отбежали от самолётов всего на несколько шагов, и Кролег даже не успела закрыть рот – как оба истребителя внезапно вздыбились, словно разламываясь на части – и в мгновение ока на их месте встали во весь рост два гигантских робота, красный и чёрный.
- Игорь дурак! Они наши друзья!! – завопила Валя, со всех ног подбегая к Кролегу.
- Ну, не то что бы совсем дурак… - тонко заметил Тёма.
Но Валя не слушала его:
– Дух огня-а, в бой!
- Эээууу, эээууу! – призывно раздалась где-то вдали, со стороны санатория, сирена ЭКТО-1 – как самая желанная музыка.
Валентин и Тёма переглянулись – и с новыми силами сжали раскалённые бластеры, понимая: помощь близка, нужно только чуть-чуть потерпеть.
Два робота, которые принесли Валю и Шуру, кинулись на подмогу первому. И Кролег видела, как зашевелились в вышине его огромные губы на жёлтом лице. Из губ этих вылетели скрежет, стуки, грохот, шум и скрип – будто внутри работал огромный конвейер, или мотор, или что-то ещё, невидимое и непонятное. Она поняла: белый робот что-то сказал своим товарищам. Сказал – и усмехнулся, покривив губы, совсем как человек. И Кролег прочла по его лицу, что он измотан, что он держится из последних сил – но скорее умрёт, чем отступит, позволив нечисти вырваться из своего мира в этот, такой светлый, такой добрый, такой живой.
Воздух снова разорвал рёв двигателей; Кролег почувствовала, как вздрогнул берег от приземления у неё за спиной. Невесомый прыжок, торопливый приближающийся бег, крик:
- Цепь любви Ве…
Его заглушили громкие механические звуки: кто-то ещё превращался в робота там, сзади, в нескольких шагах от Вики и от неё самой.
Высоко вверху – та же громкая, отрывистая цепь шумов, гула, стука и грохота, похожая на работу заводского цеха. Но совсем иначе: чётче, короче, быстрее. Кролег даже сама не поняла, как – но догадалась, что именно так на любом языке Вселенной будет звучать приказ. Красный робот кивнул, глядя в сторону вновь прибывшего; выпрыгнул в воздух и превратился в истребитель. Вираж – и залпы жёлтого огня из оружия под крыльями.
Сирена ЭКТО-1 надрывалась уже где-то совсем близко. Ещё несколько мгновений – шины, скребущие утрамбованный грунт дороги, хлопанье дверей, топот – и долгожданные, спасительные, дорогие звуки бластеров в руках Игоря и Эдика.
- Парни, ну наконец-то! У нас скоро расплавятся стволы!
- Мы только что чуть сами не расплавились… Ого, ни хрена у вас тут обстановочка!
- Нежнее, Эдик!.. Ещё нежнее!.. На предел!!
Кролег, улучив момент, спустя пару минут кинула взгляд: чернокожий Эдик с лицом, блестящим от пота, самозабвенно жарил из бластера в дымный столб; Игорь, уже бросив излучатель, крутился на месте, держа в руках какой-то прибор с антеннами. Лицо у него при этом было восторженное, до смерти испуганное и дурацкое одновременно, поэтому Кролег отвернулась, чтобы не бояться, и насколько могла выше вздёрнула руки с хрустальным шаром.
Внезапно со стороны охотников в её прозрачную сферу ударил сверкающий пучок; Серебряный кристалл засиял, и луч, дугой вылетающий из него, стал ярче и сильнее: чёрные струи качнулись, словно змеи, испугавшиеся резкого движения. Правда, туда, вперёд, всё равно смотреть было страшно: уже сразу три робота отчаянно сражались с обретающей плоть нечистью, не пуская её на берег, и каждая из этих схваток была пугающе горяча. Четвёртый отстреливал монстров ещё в воде, и озеро всё больше мутнело, напиваясь злобой и кровью мутантов.
Кролег понимала, что даже теперь, все вместе, они протянут недолго. Что-то должно быть ещё, какой-то ещё вариант, какое-то ещё спасительное решение. Но у неё в голове крутилось – без особого смысла, без контекста, просто так – лишь словосочетание «все вместе».
Ну, только бы, только бы, только бы нашёлся ответ – иначе и сражаться, и жить осталось совсем недолго…
- Понял! – вдруг вскричал Игорь. – Парни, эврика! Я нашёл!..

* * *

- Ребята! Слушайте! Открытие портала повредило целостность защитного энергетического поля Земли! Долго объяснять, что это, но главное – мы можем восстановить его! Положить сверху заплатку, и тогда портал закроется! Шура, Валя, Наташа и Вика являются носителями частей, которые вместе составляют целостное поле! Четыре стихии, вот что это такое! И датчик чётко прослеживает деление на стихии у роботов! Понимаете? Если они объединятся по парам – посредством банального тактильного контакта! – удар каждой из стихий станет вдвое сильнее! Если же атаковать одновременно – получится мощнейший всплеск цельной земной энергии! А мы с вами сконцентрируем лучи в прозрачном шаре, который держит Ира! И тогда…
- Офигеть, Игорь, супер! – перекрывая грохот драки, заорал Артём. – «Встаньте, дети, встаньте в круг»!.. Если мы хоть на секунду бросим палить в этих уродов, они нас схавают на хрен в два счёта!
- Нет! – вдруг звонко закричала Шура. – Можно поставить щит! Секунд семьдесят он точно продержится!
- Семьдесят секунд! – обрадовался Игорь. – Этого должно хватить!
- Вперёд! – крикнул рыжий Валентин. – Давайте!.. Мы в вас верим!..
Ему так странно было смотреть на них – всё никак не верилось, что эти хрупкие создания в дурацких разноцветных юбочках – такая же слаженная серьёзная команда, как они с Игорем, Эдиком и Тёмой. Боевая команда! Маленький магический отряд… Вот они переглянулись, кивнули друг другу – взросло, уверенно; вот Вика отбросила рукой в перчатке длинные светлые волосы и крикнула, задрав голову:
- Эй!
Тонкий голосок сорвался, захрипел; но она, прокашлявшись, позвала снова, громче:
- Эй, Ястреб! Попроси своих ребят отойти! Сейчас, на счёт три! Будем ставить защитный экран!
Робот в жёлтом шлеме – тот, что прибыл последним – обернулся на этот решительный писк, коротко кивнул.
- Девчонки, давай! Все вместе! – крикнула Вика. – Раз… два… три! Цепь любви Венеры…
- Ледяной дождь…
- Дух грома!..
- Дух огня-а!..
- …в бой!!!
До самого неба выросла прозрачная преграда; чудища бились в неё, рычали, скребли когтями, поливали липкой слюной – но та стояла незыблемо, крепко.
- Теперь быстро, слушайте меня! – волнуясь, закричал Игорь. – Воины одинаковой стихии, бегом на берег, вон туда, и хватайтесь друг за друга!
- Как хвататься?.. – глупо переспросила Наташа, внезапно растерявшись.
- Неважно! – оборвал её Игорь. – Скорее! Стихия воздух!
Одновременно вскинули руки Ястреб и Вика. Ястреб, мгновенно сориентировавшись, нагнулся, подхватил её и поднял с земли; она, ойкнув, вцепилась в тёмно-синие пальцы. Робот шагнул на указанное Игорем место – пригорок за спиной у Кролега; придерживая девушку правой рукой, поставил на предплечье левой.
- Вода!
Шура послушно подняла ладонь – и с трудом сдержала радостный вскрик, когда её бережно подхватил и поднял на уровень груди чёрно-белый робот в синих очках, в которого у неё на глазах превратился в бассейне Вадим.
- Земля! – скомандовал Игорь; белый робот с жёлтым лицом вздёрнул ввысь перепуганную Наташку. И та вскрикнула, сжимая его механические пальцы:
- Серёжа, ай!.. Я боюсь высоты!..
Робот улыбнулся, что-то сказал ей на своём языке, осторожно зажал в кулаке, подставил ладонь под зелёные ботинки, перепачканные бурой грязной кровью.
Красный, не дожидаясь сигнала, поднял на руки Валентину. Она крикнула с высоты:
- Готовы! Всё! Ирка, действуй! За Родину! Урааааа!
Кролег подняла прозрачную сферу; руки дрожали от волнения. Но прежде, чем произнести заклинание и сокрушить рвущееся на свободу зло, она на миг обернулась.
Там, прямо за нею, плечом к плечу выстроились охотники с бластерами наготове. Высокий очкарик Игорь, бледный, с торчащей вьющейся чёлкой, с приоткрытыми пухлыми губами; Тёма с застывшей на лице решимостью победить во что бы то ни стало. Валентин с непривычно строгим взглядом, с опущенными углами губ, Эдик со вздёрнутым подбородком, со сдвинутыми чёрными бровями. Сзади, за ними, поднятые в воздух громадными машинами – дорогие, родные, милые девчонки. Вика, измазанная в грязи и песке, с залепленными пластырем ссадинами. Шура – осунувшееся личико, распахнутые глаза, серые ошмётки, прилипшие к синим сапогам. Наташка, уставшая, измученная, залитая кровью убитого монстра. Валя в одной перчатке, со свезёнными окровавленными коленями, вся обсыпанная, словно мукой, чем-то белым.
И четыре механических гиганта, крепко держащие девчонок в руках.
Вот оно: все вместе!
И Кролег, повернувшись лицом к озеру, крепче обхватила пальцами хрустальный шар – и громко вытолкнула из лёгких:
- Исцеляющая сила Лунного кристалла, помоги!..
Но едва она выкрикнула это, из разлома вод, вылетев вверх и разом обняв собою небо над озером, появилось новое чудовище: джинн, громадный дымный призрак со страшным лицом, с жадно растопыренными пальцами. Очертания его чем-то напоминали человеческие, но лысый череп в прожилках синих вен, узкие ноздри на желтоватом лице без носа, вертикальные зрачки безумных, полных ненависти глаз невольно рождали мысль, что перед ними дьявольская сущность, сам Змей, явившийся из преисподней.
- Мерзавцы, как вы смеете мешать мне?!
Ире почудилось: это был не крик, не гром – это треснуло небо, и вот-вот осыплется вниз осколками, погребет их под собой, и всё будет кончено раз и навсегда. Ей захотелось закричать, бросить Лунный кристалл и бежать, бежать отсюда, лишь бы не видеть искажённого ненавистью скользкого змеиного лица, испепеляющего взгляда. Но Кролег лишь крепче упёрлась ногами в рыхлый влажный песок. Нет дороги назад! Получай, чудовище!
- Огонь!!! – крикнул Артём у неё за спиной. Четыре ярких луча ударили в сферу кристалла; он дёрнулся, словно от боли, стал нагреваться, грозя обжечь Кролегу пальцы даже сквозь перчатки – но та, сжав зубы, позволила себе лишь коротко застонать – и ещё крепче сдавила кристалл обеими руками.
В этот миг прозрачная преграда, выстроенная атаками девочек, рухнула – и все монстры, безуспешно бившиеся за нею, потоком хлынули на берег, прямо на них. Оскаленные пасти, горящие адской ненавистью глаза, громадные клыки, жадный рык сулили жестокую, чудовищную расправу всем безумцам, вставшим на их пути.
Кролег страшно завизжала – но не отступила; и из центра прозрачной сферы в атакующих чудовищ ударил сноп света потрясающей силы. Тут же сзади и сверху раздался одновременный крик девчонок – слаженная одновременная атака, усиленная полем гигантских роботов. Она прокатилась, как волна, достигла чудовищ – и смяла их, смела, как сметает цунами хлипкие хижины на берегу. Монстр, вылезший последним, закрыл лицо руками, заслоняясь от света; Кролег глядела на его омерзительные, как у трупа, пальцы с длинными жёлтыми ногтями, и боялась их до холодного пота – но твёрдо знала, что не отступит ни на шаг.
- Глупцы, убирайтесь! – прохрипело чудовище. На дальнем берегу землетрясением отозвалось эхо, рухнули в воду вырванные с корнем сосны.
- Парни, полную мощность! – скомандовал Артём. Съедая последние звуки его голоса, раздался грохочущий голос робота где-то вверху, и Кролег увидела, как, пролетев над её головой, в исчадие ада ударили разом четыре плазменных плевка.
Чудовища, вылезавшие на берег, сравнялись с водой, растворились без следа. Этот же, последний, самый живучий, даже схваченный атаками друзей, извивался, стараясь дотянуться до них скрюченными пальцами; и жёлтые ногти скребли песок почти у самых ног Кролега. И Кролег видела, что им не одолеть его – даже всем вместе. Он сильнее; ещё чуть-чуть – и ему удастся прорвать наброшенную сверху сеть. Но она продолжала стоять на месте, вогнав широкие каблуки красных сапог в песок, держа на вытянутых руках сияющий горячий кристалл.
Им не хватало самую малость. Им не хватало всего одной атаки, или одного протонного пучка, или одного выстрела мощного плазменного оружия. И Кролег отчаянно молила судьбу послать им силы, помочь им одолеть Змея, затолкать его обратно в разлом, закрыть портал – и избавить планету от непоправимой беды.
Жуткие ногти чиркнули по носку красного сапога, и Кролег дёрнулась. Кристалл качнулся в её руках, и пронеслась, обжигая, мысль: теперь-то уже наверняка – всё.
Но в этот миг, вылетев откуда-то сбоку, рассёкая небо над соснами, прямо на берег упала живая, зримая, подвижная струя белого огня, взвилась в воздух сияющей лентой, прошла сквозь Лунный кристалл – и вместе с остальными лучами ударила в монстра. Он страшно взвыл – на правом берегу закрутились на песке смерчи, попадали деревья, полетели вырванные с корнем кусты – и стал, корчась, погружаться в озеро, беспомощно дрыгая руками, будто какая-то сила тянула его вниз.
Руки и ноги у Кролега дрожали, дыхание с хрипом летело из пересохшей гортани, но она продолжала направлять лучи, проходящие через кристалл, в лысую голову монстра с узкими щёлками ноздрей. Он пытался выбраться, скрёб воздух руками – но теперь уже друзья видели: он побеждён, ему не вырваться, не спастись, не переломить ход поединка.
Ещё минута – и волны озера сомкнулись над омерзительной голой головой; ещё мгновение – образовалась воронка, и в неё, возвращая со всех сторон, стало стремительно засасывать чёрные струи, которым удалось вырваться на свободу из открытого портала.
- Ребята! – спустя какое-то время во всю глотку крикнул Игорь. – Не хотелось бы вас расстраивать, но вот-вот произойдёт взрыв огромной силы!
- Так скажи, что делать, умник!
- Молиться, Тёма!! Нас размажет, как…
В этот миг последняя дымная лента исчезла в воронке; воды озера почернели, содрогнулись, прорезанные молниями, сверкающими где-то внутри, и Кролег тонко вскрикнула, падая на колени.
Её грубо толкнули в плечо чем-то огромным, над головой громко загудело, застучало. Взвизгнув, Ира завалилась набок – и поняла: её тронул рукой и позвал один из механических гигантов. Увидела, как четверо роботов разом кинулись на землю ногами к озеру, намертво сцепились локтями, приподняв спину и опустив голову. И Кролег поняла: там, под грудной клеткой каждого из них, образовалась теперь спасительная пещера. И девчонки, которых роботы держали в руках, уже спасены, уже – там. А ей надо добежать… Не успеть! Нет сил даже на то, чтобы подняться!
Игорь, Валентин и Эдик, взрывая ботинками песок, со всех сил поспешили в укрытие; Артём, подлетев к Кролегу, ухватил её за руку, сдёрнул с земли и поволок за собой с криком:
- Ирка, бегом!!!
Они едва успели проскочить по тёмно-синей ладони крайнего робота и, обнявшись, рухнуть на песок, тяжело дыша – как произошёл взрыв, и земля вокруг встала на дыбы, заходила ходуном. Кролег, изо всех сил сжимая руками горячее тело Тёмы, с ужасом ждала, что вот-вот дрожащий жёлтый потолок с толстым красным рисунком рухнет на них и придавит насмерть. Если робота, укрывшего их своим телом, ранят – погибнут все…
Рядом с ними в полутьме, блестя глазами, полулежала Вика, и дрожащие руки её в измазанных перчатках так же крепко, как Ирка Тёму, обнимали мизинец робота. Левая рука его теперь была сжата в кулак, и лишь мизинец выставлен, и Кролег догадалась: специально.
Сердце безумно стучало в груди; Кролег отчаянно хотела знать, сколько ещё лежать так на ледяном песке, не зная, как там остальные, не видя толком, что происходит снаружи. Но оставалось лишь уткнуться лбом в провонявшую потом коричневую форму Артёма и кусать губы.
С потолка лился слабый голубой свет – неярко мерцали огромные линзы на склонённом лице робота. В этом голубом свете кожа Артёма казалась бледной, случайный порез на щеке с запёкшейся кровью – чёрным.
- Ирка, ну тихо… Задушишь же меня, дурочка…
Ему тоже было страшно. Очень страшно – и когда слабый синий свет, струившийся сверху, вдруг мигнул и потух, он громко вскрикнул вместе с девчонками.
- Что это?..
- Не знаю, - дрогнувшим голосом прошептала Вика. И не выдержала, сорвалась в крик:
- Ястреб! Что с тобой? Всё хорошо? Ястреб!..
Он не отвечал. Отставленный в сторону мизинец неподвижно застыл, и перестали чуть заметно колебаться потолок и стены их живого убежища.
- Ястреб, - тихо повторила Вика, и Кролег ощутила, как от её интонации по спине сходит острая лавина ледяных мурашек.
Видимо, робот, укрывавший их троих, ранен или убит. Что делать? Скорее выскакивать наружу, чтобы не быть раздавленными, когда его грудь опустится на землю? Или, наоборот, прятаться, пока кто-то извне не подаст знак, что они могут вылезать?
Кролег не знала. Силы и решимость кончились. Она глухо всхлипнула, зачем-то поцеловала Артёма в горькую от пыли и пота щёку и расплакалась, уткнувшись лицом в его плечо.



Продолжение следует...

@темы: Проза, Творчество

---

Лытдыбёнок

Мне вдруг захотелось написать сиюминутный пост о том, как прошёл этот день. В последние месяцы я делал это крайне редко. А ведь когда-то, на заре дневника, я не видел ничего глупого в том, чтобы рассказать друзьям, как оно у меня там, в реальной, не творческой, жизни.

Сейчас иное... Появилась неприятная боязнь не понравиться, сделать что-то не так, написать в дневнике что-то своё, неинтересное, ненужное. Хотя (вот парадокс!) в дневниках друзей записи такого рода читаю всегда с удовольствием.

В данный момент мне аццки мешает печатать кошка Лёля, которая уселась мне на колени и требует ласки и внимания. И это очень здорово, ведь приятно, когда живое существо так искренне тебя любит!

На волне последних дискуссий полез в библиотеку приключенческой литературы, дабы перечитать "Кортик". Ну конечно, я сначала читал книгу, а потом уже смотрел кино! И характеры героев помнились именно по книге... Забавно, что Рыбаков - единственная книга из приключенческой серии, которая стоит в бывшем мамином шкафу, а не в висячем, коридорном, где ей положено находиться. А почему так произошло - а фиг его знает.

Вчера же мне пришлось в полночь вызывать электрика, потому что холодильник плюс одна лампочка безнадёжно вышибали пробку.
Прекрасная была картина, когда в первом часу ночи незнакомый мужик влез ко мне на этаж, а я открыл дверь:
- Это вы электрика вызывали?
- Да, я.
*с ужасом в голосе*
- Так у вас же свет горит!
- ДА, ГОРИТ! НО Я МАНЬЯК, УБИЙЦА ЭЛЕКТРИКОВ!!! Да, горит! Но только на одной линии...

В общем, были неисправны и гнездо, и пробка. Зато теперь я могу не опасаться, что в самый интересный момент чтения френдленты у меня погаснет экран Телетрона.

Ещё я вымыл вчера кухню, чтобы ликвидировать следы жесточайшей протечки. Надо ли говорить, что к вечеру закапало снова? Кстати, свет там уже пять дней как не включается. Так что архи-прав был таки товарищ Михайло Ломоносов, утверждавший, что ежели в одном месте убудет, то в другом непременно прибавится.

@музыка: Snap "Rame"

@настроение: "Написано: "анализ мочи"... А сдали говно..." (печальный голос, донёсшийся из окошка лаборатории поликлиники)

@темы: БытоВошки, Нарциссизм фуры

---

Ещё рисунок к "Истории..."

Иллюстрация к "Истории в санатории". Стр. 50



- Сейчас рванёт! – обернувшись, заорал Эдик, перекрывая скрипы и стоны дома. – Бежим!
Помчался прочь по выметенной дорожке, мутузя её армейскими ботинками. Валя рванулась тоже; побежал ли Ренат, Эдик не слышал. Земля издала утробный гул, из крыши здания со страшным звуком вырвался язык пламени, и Эдик обречённо подумал: вот ведь фигня, не успели.
Он продолжал бежать по инерции, зная, что взрывная волна сейчас непременно догонит его, собьёт с ног и швырнёт куда попало. Но первым его догнал Валин визг. А вторым – громкий, чёткий, как военная команда, крик:
- Трансформируюсь! Активация!


Вот теперь, думаю, все могут заценить степень забористости обуявшей меня травы.

Надо честно признаться, что конкретно этого счастливого момента я ждал два года. Когда писал "Нам снова выпал бой", когда сочинял "Я могу наволшебить всё", когда работал над "Аринушкой и ардаром" - всякий раз рвался нарисовать хоть какую-то не статичную иллюстрацию. Изобразить не просто героев, а сцену из произведения. И лучше всего - экшн... Ведь всё представлялось так ярко!..
...Но наброски один за другим либо переделывались в статику, либо летели в мусорное ведро.

И вот гнусная традиция побеждена! Пусть картинка и не высшего качества, но сегодня у меня маленький творческий праздник.

@темы: Проза, Фанарт, Рисунки, Творчество

---

История в санатории, ч.9

Продолжение, стр. 48-57

* * *

Эдик и Игорь в полной экипировке – в комбинезонах, с реакторами на спине, с протонными бластерами наперевес, бежали по территории базы. Из спортивного комплекса, притулившегося к главному, доносился шум; счётчик зашкаливал, определяя потустороннюю энергию сильнейшей мощности. Пробегая мимо одноэтажного корпуса, они разом заметили ненормально яркие отблески в окнах этажа; спустя мгновение из здания с криком стали выбегать люди. Эдик молча махнул рукой, дёрнул головой в сторону корпуса, Игорь энергично кивнул – и они разделились.
Вспышка активности явно произошла где-то в крыле; взлетев по каменным ступеням и дёрнув дверь на себя, Эдик влетел в корпус, пронёсся по коридору – но коридор был чист. Быстро развернувшись, побежал в другое крыло, по дороге ударяя ногой в грубом армейском ботинке в каждую дверь. Успел пробежать лишь несколько метров – как линолеум впереди вспучился волной и тут же ухнул вниз. Эдик упал, как жук, на спинку – реактор здорово двинул его по рёбрам. Перевернувшись, выстрелил наугад – попал в омерзительную, клыкастую кабанью морду. Раздался визг, обиженное хрюканье, и голова исчезла – но лишь затем, чтобы спустя мгновение полыхнуть огненным снопом с чёрным пятачком и глазницами.
- Тьфу, тварь! – выругался Эдик, стреляя вновь. – Получай!
Откуда же она вылезла? Маленький корпус, нежилой… Значит – либо прачечная, либо сушилка! Сбить этого, клыкастого, и скорее – туда. Может быть, удастся залатать эту дыру.
Игорь накануне объяснил популярно: открытие портала – не точечное явление. Тёмная энергия напирает снизу; а здесь, наверху – где тонко, там и рвётся. То есть рядом с большим фонтаном могут быть ещё мелкие прорывы. Судя по всему, так и получилось.
Пинком ноги распахнув дверь в помещение, где вдоль стен стояли стиральные машины, Эдик обомлел: прямо в центре вертелся грязный ствол чёрного дыма, пытаясь вырваться наружу – но его цепко держала у самого пола, не давая даже подпрыгнуть, какая-то девица в красном с голыми ногами. Руки в высоких белых перчатках были направлены на аномалию, и с пальцев текли рыжие огненные струи. Она резко вздёрнула подбородок на грохот двери о стену – и радостно вскрикнула:
- Эдик!.. Стреляй в него! Я держу!
Дважды приглашать не пришлось; Эдик влепил полный заряд прямо в брюхо дымного ствола. Тот дрыгнулся, сжался – и лопнул, и во все стороны полетели огненные брызги. Эдик и девица упали на пол; со стен посыпался кафель, с потолка – штукатурка. Девчонка мигом вскочила на ноги – даром, что была не в спортивной обуви, а в туфельках. Только тут он узнал её: Валя! Которая тёзка Вали… Чёрт побери, она тоже?! И здесь она что – тоже по просьбе директора?..
- Эдик, вставай! Бежим, скорее!
Но он не успел: дверь резко захлопнулась перед носом. Потянуло гарью; дело принимало дурной оборот. Эдик выпалил из бластера в дверь – не помогло, попытался выбить ногами – не вышло.
- Отойди! – хрипло, визгливо скомандовала Валя. Он прижался к стене, невольно отметив про себя, насколько она здесь другая: распущенные чёрные волосы (должно быть, упала заколка – некстати), безумные чёрные глаза на бледном лице. Гигантский, клоунского размера, сиреневый бантик на груди, ультра-короткая юбка… Маскарад, одно слово – но… ё-моё!
- Дух огня, в бой!
Поток пламени сорвался с её рук, тугой плазменной петлёй отлетел в дверь. Она затрещала – но не поддалась.
И вдруг – содрогнулась от ударов снаружи, со стороны коридора. Они даже не успели толком испугаться – как створка упала плашмя, внутрь ворвались дым, пыль, гарь, запах ужаса и смерти. И на этом фоне возникла мужская фигура с пожарным топором в руках. Эдик громко ахнул и вскинул излучатель, но Валя кинулась на ствол:
- Не стреляй!
- Скорее! За мной! На выход! – кидая топор, крикнул мужчина в дверях, и Эдик с запоздалой досадой понял: надо было стрелять. Это же один из тех негодяев!
- Ренат! – Валя рванулась в дверной проём, но Эдик ухватил её за волосы, больно дёрнул:
- Куда, дура! Стоять! Он тебя приведёт!..
- Да вы сейчас сгорите, идиоты! – заорал Ренат. – Бежим!
Эдик отпустил Валентину, вскочил сам. Когда заманивают в ловушку, так – опасаясь за собственную шкуру – не орут. Значит, делишки их с Валей натурально плохи.
Они выскочили из прачечной: Валя на своих дурацких каблуках, Эдик с реактором за плечами, и последним - Ренат. Здание ходило ходуном, с грохотом отламывались и падали вниз куски бетонных плит, бежать было почти невозможно. Спасительная дверь была в двух шагах – лишь пересечь вестибюль, и они на воле. Но попробуй, доберись до неё, когда шатается пол под ногами, в спину пышет жар из коридора, и каким-то даже не шестым, седьмым чувством понимаешь: сейчас рванёт.
Рухнул кусок потолка, и они сиганули, как испуганные олени: Валя налево, Эдик направо. И Валя, ещё не успев приземлиться, получила жестокий толчок в лопатку; упала на засыпанный острыми крошками пол, насмерть разбила голые колени. Услышала грохот, обернулась и увидела, как оседает облачко пыли от ещё одного рухнувшего сверху куска. И как – быстрее и непоправимее – подогнув колени, оседает на пол мужчина в зелёной форме спасателя.
- Ренат!
Куда свалился тот чёртов кусок? На плечо ему? На голову? Убил? Покалечил?
Эдик вернулся на два шага назад, схватил Валентину за руку, дёрнул:
- Бежим! Валя, брось его! Бежим!
Она вырвалась, как обезумевшая кошка – и таким же голосом заорала:
- Пошёл вон!! Я его не брошу!!
Эдик остановился. Сколько у них ещё секунд – до взрыва? И что тут можно сделать?! Даже если Ренат просто потерял сознание – как его тут растолкаешь? Оттащить на безопасное расстояние – не успеть! Привести в себя и поднять – нереально!
Гуманнее бросить и бежать. Спасти хотя бы свою жизнь. Чёрт побери, Валя, он не для того оттолкнул тебя, чтобы ты всё-таки погибла, несносная девчонка! Он знал, на что шёл!
- Валя!..
- Иди к чёрту!..
У неё определённо имелась идея. Эдик, прижавшись к стене, тупо смотрел, как быстро упала Валя на свои рассаженные колени, как схватила левую руку Рената и перебросила её вперёд, ладонью к двери. Как задрала ему побелевший от извёстки рукав; стянула со своей руки и отшвырнула прочь белую перчатку с толстой красной оторочкой. И как, придерживая предплечье мужчины левой рукой, яростно ударила голым кулаком по розоватому циферблату его электронных часов.
В потолок пробил тонкий сиреневый луч – и Валю отбросило в сторону, ударило спиной о треснувшую стену. Ренат вздрогнул всем телом, упёрся локтем в пол, потряс головой, застонал, пытаясь приподняться. Валя кинулась к нему:
- Ренат, вставай! Давай, давай, ты сможешь! Держись, Ренат, ну, давай же, надо дойти, надо добежать! Родной мой, хороший, осталось каких-то два шага! Два шага всего, Ренат!
Он довольно быстро встал на колени – а затем поднялся в полный рост. Его тут же шатнуло в сторону – и Валя немедленно ухватила его ослабшую руку, подставила тощие девчоночьи плечи:
- Давай! Мы успеем, Ренат!
Он быстро приходил в себя. Из разваливающегося на глазах корпуса выскочили уже по отдельности – Эдик впереди, за ним Валя, следом Ренат.
- Сейчас рванёт! – обернувшись, заорал Эдик, перекрывая скрипы и стоны дома. – Бежим!
Помчался прочь по выметенной дорожке, мутузя её армейскими ботинками. Валя рванулась тоже; побежал ли Ренат, Эдик не слышал. Земля издала утробный гул, из крыши здания со страшным звуком вырвался язык пламени, и Эдик обречённо подумал: вот ведь фигня, не успели.
Он продолжал бежать по инерции, зная, что взрывная волна сейчас непременно догонит его, собьёт с ног и швырнёт куда попало. Но первым его догнал Валин визг. А вторым – громкий, чёткий, как военная команда, крик:
- Трансформируюсь! Активация!
Перед лицом, закрывая обзор, рухнула с неба дугообразная красная стена, стремительно взяла в кольцо, сжала, придавив руки, впечатав в спину долбаный реактор – и в один миг вознесла на высоту двухэтажного дома – так, что желудок прилип к позвонкам.
Сзади бухнул взрыв.
Волна прокатилась ниже, не задев их. Эдик, хватая воздух ртом, крутил головой – и видел, как в нескольких метрах от него точно так же крутит головой напуганная Валя.
Их обоих, подняв над землёй, бережно сжимал в руках гигантский антропоморфный робот. Голубые линзы неподвижно глядели, поблёскивая на тёмно-синем лице, и за стёклами угадывались силуэты гигантских механических зрачков.
- Ре… - потрясённо пискнула вдали Валя, - РЕНАТ?!
Огромное лицо повернулось к Вале, согласно наклонилась и медленно вернулась в прежнее положение голова в красном шлеме: робот кивнул.
- Господи, - чувствуя, что не хватает ни слов, ни воздуха, выдавил Эдик, вдруг остро ощутив прилипшую к нижней губе крошку извёстки. – Эй, парень… Так ты что ж… на нашей стороне?!
Снова медленный кивок, жужжание зрачков за толстыми стёклами, поскрипывание и постукивание узлов чудовищной машины.
В этот миг донёсся шум справа, из-за красного стального плеча, и Эдика с Валей закачало, словно на аттракционах – робот, переступив на месте, повернулся.
Легко, невесомо, будто карточный домик, оседал спортивно-оздоровительный комплекс; по земле стелился багровый дым. Эдик ужасно вскрикнул и рванулся, забыв, что висит на высоте пяти метров над землёй:
- Игорь!.. Господи! Игорь – там…


* * *

Шура по чистой случайности находилась в вестибюле Главного корпуса, когда из спортивно-оздоровительного комплекса с криком побежали люди. Администратор, её ассистент и два бородатых старика, игравших в шахматы, тут же прильнули к окну. Шура подбежала тоже: за прозрачной стеной комплекса, там, где располагался бассейн, извивалось что-то жуткое, похожее на толстые щупальца. Будто из вод бассейна силилось вылезти морское чудовище.
Но что бы там ни пыталось вылезти, времени у неё мало. Шура бесшумно отступила от окна и спокойно пошла по коридору, ведущему в пристройку; скрывшись за поворотом, побежала со всех ног. На лестнице, ведущей вниз, в раздевалку бассейна, вскинула вверх руку с тонким коротким жезлом:
- Планета Меркурий, дай мне силу!..
Легко вылетела вперёд, перепрыгнула через три ступеньки – и на площадку приземлилась уже в высоких синих сапогах, в короткой бело-синей форме магического воина. Пальцами, затянутыми в белую эластичную ткань, привычно нажала на кнопку серьги – перед глазами материализовался прозрачный голубой экран. Да! Она не ошиблась. В бассейне демон.
Ну, сейчас он получит.
Она погасила экран, пронеслась через женскую раздевалку – и выскочила к чаше бассейна. Вскрикнула от ужаса: в центре, вспенивая воду, шевелились мерзкие серые щупальца с кошмарными присосками. Стена справа от Шуры была обильно забрызгана кровью, и в воде, окрашивая её в бурый цвет, качался поверх волн, как резиновая игрушка, изуродованный труп толстой обнажённой женщины. Щупальца чудовища хлестали по воде, извиваясь и раскачиваясь из стороны в сторону. Она уже сжала кулак, готовясь к атаке – чтобы заклинанием вломить монстру по самые помидоры – как вдруг крайний его отросток погрузился в воду, и ей на миг стала видна дверь мужской раздевалки. И она увидела, что там, в проёме, в такой же напряжённой позе, что и она сама, в привычном голубом свитере и синих джинсах, стоит Вадим.
Они одновременно увидели друг друга. И Вадим, конечно же, не угадал в синеволосом существе с голубым бантом во всю грудь ту Шуру, которую несколько часов назад держал в своих объятиях. Перекрывая шум и плеск, закричал ей, махнув рукой в сторону двери:
- Девочка! Беги отсюда! Скорее!
Бежать отсюда?! Ну, нет!..
Убийство всё же произошло… Кого атаковать? Кто это сделал? Демон-осьминог или… демон Вадим?..
Для первой атаки выбор был очевиден.
- Ледяной дождь, в бой!
Облако бесчисленных острых льдинок накрыло монстра; щупальца дрыгнулись, обмякли – и медленно, не поднимая брызг, погрузились в бассейн. Она знала: ненадолго; и надо будет атаковать ещё и ещё, как только демон вновь покажется над водой.
И только тут, кинув взгляд на противоположный борт, с ужасом поняла, что выдала себя. Вадим узнал её голос. И на его беззвучно шевельнувшихся губах она успела прочесть своё имя – прежде, чем из мужской раздевалки за его спиной выскочил долговязый Игорь в своих круглых очках, в блёкло-синем комбинезоне, с оружием в руках. Вода вновь вспенилась – и ослеплённый яростью монстр, скинув иглы Шуриной атаки, замахнулся щупальцем на борт бассейна.
- Профессор, назад! – закричал Вадим, кидаясь на Клера. Тот выстрелил в щупальце – из ствола пыхнул яркий извивающийся пучок, хлестнул чудовище – и щупальце разлетелось в стороны, как капля от удара о стекло. Вадим схватил Игоря за плечи и сильно толкнул по направлению к раздевалке – профессор, потеряв равновесие, грохнулся на пол. Из воды молниеносно и остро метнулись два других щупальца; стремительно обвились вокруг запястий Вадима – и, вздёрнув едва ли не под самый потолок, стали разрывать за руки в разные стороны.
- Ледяной дождь, в бой!.. – не помня себя, Шура метнула новый шуршащий шар. Но вместо того, чтобы обмякнуть и отпустить Вадима, чудовище задеревенело – и стало медленно, страшно, как тонущий корабль, уходить под воду.
Шура завизжала, понимая, что второй раз атаковать нельзя: щупальца переломятся и лишь ускорят неизбежный конец. Вскочивший на ноги Игорь кричал через окровавленную чашу бассейна:
- Энергия нестабильна! Сейчас всё взорвётся! Бежим отсюда, скорее!
- Шура, милая, беги! – выпуская из лёгких спасительный воздух, с отчаянием произнёс Вадим.
…Склеенная по кругу вечная киноплёнка никуда не делась. И – остро, по самому сердцу – крутанулась вновь.
Его широкая тёплая ладонь на её обнажённой груди. Мягкие, полные нежности прикосновения, чуткие пальцы. Губы, сжимающие сосок. Грозная мощь океана, покорённая любовью. Безбрежная, бездонная, горячая волна, накрывающая её с головой. И шёпот:
- Шура… Хорошая моя…
…Сердце рванулось, порезавшись об острый край воспоминания. Застывшие щупальца, словно в замедленной съёмке, отвесно уходили в бассейн; распятый в воздухе Вадим вот-вот должен был коснуться воды.
- Игорь Борисович, стреляйте! – не своим голосом закричала Шура.
Но прежде, чем крик полностью покинул грудь, поняла: он не выстрелит. Он не освободит Вадима. Он уверен, что Вадим на самом деле – враг.
«…А ты всё-таки не плачь, звёздочка. Ты как увидишь, что ему нужна твоя помощь – помоги сразу, не раздумывай ни минуты…»
Но Игорь считает, что Вадим – враг.
И не подозревает, что ошибся.
- Беги! – вместо спасительного выстрела крикнул Клер – и, развернувшись, бросился в дверь мужской раздевалки.
И тогда Шура, вытянув белую руку, хрипло и безумно заорала:
- Ледяной дождь!..
Клер упал на пороге. Шура со всех ног кинулась к нему, вырвала из обмякших рук чёрный бластер и, направив конус наконечника в ближнее щупальце, нажала пуск.
Яркий пучок света ослепил её; она не засекла миг, в который луч коснулся монстра. Видела взрыв серой с бордовым массы; видела, как мгновенно рухнул в воду Вадим. На несколько страшных секунд полностью скрылся – но почти тут же вынырнул, схватил ртом воздух. Сильным, тренированным движением прорвав толщу воды, взлетели вверх руки – и пальцы нажали на экран часов.
- Трансформируюсь!
Во все стороны брызнули сиреневые лучи; Шура попятилась, споткнулась о лежащего Игоря и села сверху, прямо на него.
У неё на глазах тело Вадима, вылетев из воды, на миг стало прозрачным – будто цветная тень от ёлочной игрушки. А в следующий момент он превратился в существо, закрытое чёрно-белой бронёй, напоминающее не то робокопа, не то космонавта в скафандре. Изогнулся, словно дельфин – и нырнул опять: лишь в воздухе остался висеть гулкий крик:
- Активация!
Вода вспенилась – розовым, алым, багровым – и из глубины бассейна вынырнула чудовищного размера стальная голова в чёрном шлеме и гигантских голубых очках. Игорь Борисович, на котором, открыв рот, сидела Шура, застонал и пошевелился; она вежливо сползла на пол.
Механический монстр поднялся во весь рост – и едва не пробил головой потолок. Протянул чёрную руку, нагнулся к ним. Сгрёб жалко пискнувшую Шуру и ещё толком не пришедшего в себя Игоря – и, выбив ногой окно, шагнул наружу, за стену комплекса. Сзади раздался взрыв, и вверх поднялись клубы багрового дыма. Гигантский робот держал Шуру с Игорем, осторожно прижимая к груди – как дети держат котят. Шура, кое-как поднявшись на ноги, положила дрожащие ладони в перчатках на красный рисунок, нанесённый поверх брони. Провела обеими руками сверху вниз, прижалась головой и плечом – и не сдержала слёз. К её спине тут же прикоснулось что-то громадное, холодное и шершавое: обернувшись, поняла: он осторожно гладит её фалангой механического пальца.
Откуда-то издалека, справа, донёсся громкий одновременный крик двух голосов:
- Игорь!! – мужского, и
- Шуркааааа!! – женского.
Она обернулась. К ним, осторожно перешагивая фонари и скамейки, двигался красный робот с тёмно-синим лицом - и держал в руках Эдика и Валентину. Подходя, он открыл синие губы, и слуха Шуры достигли громкие глухие звуки, чем-то напоминающие те, с которыми открываются и закрываются в метро дверцы перед эскалатором. Потом - вой ветра в трубе, быстро сменившийся на низкий рокот самолёта, на скрежет; потом на что-то ещё – такое же огромное и механическое. Она подняла глаза на своего спасителя – и невольно вздрогнула, когда подобные звуки, легонько сотрясая корпус, вышли и из его груди.
Игорь, очнувшись, поправил очки, огляделся, хлопая длинными ресницами; наконец заметил зажатого в огромном кулаке чернокожего товарища, вскрикнул:
- Эдик!.. Эдик, надо срочно связаться с Тёмой и Валей! Передать, что им грозит опасность!
Красный робот, державший Эдика, покачал головой, опустился на одно колено и поставил их с Валей на землю. Взглянул на Игоря голубыми необъятными линзами – и быстро написал, водя пальцем по песку дорожки: «ПОЗДНО».
- В каком смысле… поздно? – серея, сглотнул Эдик.
«ОНИ ТАМ».

* * *

Вика, ссутулив плечи, тяжело прихрамывая, шагала по грунтовой дороге. Ругала себя: вот же идиотка, хватило ума потащиться в такую даль именно сегодня! Пережила бы бабушка, если б даже Вика не привезла ей вообще ничего!
Но Вика обещала.
А нога, между тем, разнылась не на шутку. Мимо, поднимая клубы пыли, периодически проезжали машины, и несколько раз Вика уже давила в себе желание тормознуть кого-нибудь и слёзно попросить довезти.
Наконец не выдержала: когда сзади послышался нарастающий шум мотора, приподняла левую руку, оттопырила большой палец. Оборачиваться не стала: продолжала брести вперёд, прихрамывая. Но водитель проигнорировал немую Викину просьбу о помощи и промчался мимо. И дело бы просто её обдало пылью и песком – из правого окна высунулась рука и швырнула пустую бутылку прямо ей под ноги. Вика, не спуская унылого выражения с лица, сменила большой палец на средний и подержала его в качестве протеста, глядя в удаляющийся бампер. Пусть хотя бы водитель встречного авто полюбуется на эту сцену. Уже хорошо.
Машины разъехались перед нею – и голубая иномарка, что ехала назад, к санаторию, вдруг притормозила напротив Вики.
Тут она труханула: а ну как водила нервный и решил, что фак девчонка показала именно ему? Или, не дай Бог, принял за плечевую, и сейчас спросит: «Сколько?»…
Опустилось стекло, и из машины выглянул Павел:
- Вика! Давай, я тебя довезу. Тебе куда?
Сердце невольно забилось быстрее.
- Мне – туда, - Вика с выразительной миной потыкала указательным пальцем в ту сторону, откуда только что приехал Павел.
Он улыбнулся, как младенцу:
- Я понял, - и, потянувшись через салон, открыл противоположную дверь:
- Садись.
Сегодня ночью ничего не произошло. Нет… Значит, Шура, чьими устами пророчествовал Игорь Борисович, едва ли была права.
Устраиваясь на сиденье, Вика опустила взгляд – и невольно замешкалась, задержав его на ногах Павла. Хм, однажды они с девчонками уже обсуждали эту тему… Если Валя сходила с ума от мужчин в форменной одежде – любой, неважно, какой, будь то хоть комбинезон водопроводчика – то Вике всегда нравилась на мужчинах классика. И угораздило же Павла именно сегодня опять оказаться одетым в свой строгий светлый костюм с тёмным галстуком!
Пробежав глазами по его ногам в брюках со стрелками, Вика волевым усилием заставила себя оторвать взгляд. Вполне естественное для женщины желание – которое периодически возникало у неё при виде симпатичных мужчин, пристёгнутых ремнём безопасности – от созерцания пристёгнутого Павла приобрело какой-то поистине непристойный размах. И Вика с особенной тщательностью пристегнулась сама, дабы обезопасить водителя. Он же, бедный, и не подозревает, что рядом уселся настоящий сексуальный маньяк.
Павел развернулся и поехал в обратную сторону. Дорога через лес здесь была одна, до первого поворота было ещё довольно далеко, поэтому он даже не сразу повторил свой вопрос:
- Так куда тебе?
Вика жутко смутилась – и сказала, как что-то действительно непристойное:
- Вообще-то… в церковь.
И скороговоркой, на выдохе, полила:
- У меня просто бабуля верующая, она всегда просит меня привезти, когда я езжу, вот, а когда она узнала, что я в «Золотой рассвет», то попросила, тут, короче, святой какой-то жил… на какой-то там горке…а потом там церковь построили… Вот.
- Не церковь, а часовню, - никак не отреагировав на судорожные Викины построения, уточнил Павел.
- Ну, наверное. Я в этом не разбираюсь, - согласилась Вика. И снова дёрнула за ошейник свой непослушный взгляд, который сунулся не туда, куда следовало.
- Как твоя нога? – не отрывая взгляд от дороги, спросил Павел.
- Да нормально… до свадьбы заживёт. Я раньше баскетболом занималась почти профессионально. Так что – и не такое бывало.
- А, - спокойно произнёс Павел. – Вот откуда ты такая ловкая.
Увы: он не реагировал на неё, как на девушку. Хм, а вчера так ласково утешал на площадке… Но теперь – лишь вёл светскую беседу, и не более того. Точно так же он говорил бы, наверное, если бы рядом сидела тётка в годах, старуха или даже маленький зелёный инопланетянин. Хотя нет: со старухой он наверняка обходился бы нежнее.
Эх, обидно, что тут скажешь.
С другой стороны – он же мог спокойно проехать мимо…
Так, Вика, тпру, остановись! Ведь это не гарантия, что вчера он не ломал комедию перед Игорем и его друзьями! Ведь рядом с тобой запросто может сидеть враг! Возможно даже – убийца! А ты о чём думаешь, блондинка?!
Словно в ответ на эти мысли – точно так же, как давным-давно, в библиотеке – коротко пикнул одиночный сигнал. И ужас, ударивший в неё, как ударяет веник в ковёр, выбивая пыль, разом заставил забыть обо всём, что может быть свойственно легкомысленной девчонке.
Павел большим пальцем правой руки нажал кнопку на часах и поднёс левую руку к губам:
- Да.
Из часов на весь салон вдруг раздалось шипение, треск, послышались крики, женский визг – и, разрывая эту какофонию – отчаянный вопль:
- Ястреб! П…дец, началось! Дельфин знает! Сообщи Фениксу, мне некогда!
В часах захрипело – и Вика похолодела, явственно расслышав где-то там, за пеленой шороха, за далью расстояния, в последнюю секунду связи:
- Лунная призма, перево...
Она откинулась на спинку сиденья, закрыла рот мигом повлажневшей ладонью. Портал открыт. Схватка началась. Стоило ли сомневаться, что ровно там, где случится самое страшное, непременно окажется Кролег?! Это же Кролег, Господи… Кролег и Наташка. Они там!.. Они сражаются… Господи, Господи… Так, спокойно. Спокойно. Туда! Надо скорее попасть туда!
Они приближались к перекрёстку – извилистая колея уходила налево, терялась в сосенках.
Павел надавил на педаль тормоза; машина встала. Ещё раз кнопка на часах – но теперь уже, быстро и чётко, передавал он:
- Феникс, приём!.. Началось. Койоту нужна помощь, срочно. Дельфин знает. Я еду.
- Понял, есть!
- Конец связи.
Вика повернулась к Павлу. Он, опустив руки на руль, взглянул на неё – и вот тут Вика поняла, почему Шура испугалась его ещё тогда, в библиотеке.
- Вика... Прости, мне неловко, но я должен немедленно высадить тебя и мчаться по делу. Ты же поняла.
Всё, игрушки кончились. Она заправила за ухо прядь светлых волос и сказала насколько могла уверенно, без волнения:
- Нет. Если ты сейчас налево и к Серебристому озеру, отвези меня туда. Пожалуйста.
Он возразил – стальным тоном, быстро:
- Вика, нет. Вылезай сейчас же.
- Я должна туда попасть! Там, куда ты едешь, мои подруги!
- Вылезай сейчас же!
Он почти кричал. Но Вика, раздувая ноздри, не шевелясь, смотрела прямо ему в лицо. Правая рука, мокрая, дрожащая, сжимала в сумочке жезл для перевоплощения.
Он выдернул ключи, отстегнул ремень безопасности и выскочил из машины. Но, едва хлопнула его дверца, хлопнула и её: Вика разгадала манёвр. Она не позволит ему удрать. Он должен привезти её к девочкам! Забыв о больной ноге, обогнула капот автомобиля и кинулась к водителю, схватила его за руку прямо посреди дороги:
- Павел, стой! Выслушай меня! Я…
- Не могу!.. Нет времени!..
- У меня тоже нет времени!.. Выслушай! Одну секунду! Я знаю про ваш чёртов портал! Я сама – воин, и подруги мои – тоже! И я…
Она не успела закончить: краем глаза заметила дымную чёрную комету, летящую с боковой дороги, услышала нарастающий вой. В следующую секунду Павел схватил её в охапку и швырнул в пыльную траву на обочине; упал сверху и прижал девчонку к земле. Комета рухнула в капот автомобиля – и у Вики заложило уши от взрыва. Фонтаном полетела земля, песок, искорёженные куски железа. Сзади раздался утробный рык, такой громкий, что проходил и в заложенные уши. Павел упёрся рукой в землю и приподнялся; тряхнул Вику за плечи и заорал ей в лицо:
- БЕГИ!! – после чего вскочил, отпрыгнул в сторону – и Вика завизжала, увидев, что на месте взорванной машины, рыча, стоит на задних ногах кошмарный монстр высотою с двухэтажный дом, помесь кабана с динозавром – и в руках его сверкает длинный клинок.
…Сумочка сорвалась с плеча и улетела в канаву. Жезл остался там.
Монстр взмахнул мечом и поднял лапу, чтобы сделать шаг.
Всё, теперь пипец.
- Трансформируюсь! Активация!
…В какой-то жалкой паре метров от неё, рухнув с неба, ударила, сотрясая землю, нереального размера ступня из красного металла; Вику больно окатила волна мелких камешков и песка. Будь она младше, описалась бы. А так – просто закричала, парализованная ужасом. Над головой загудел, разрубая воздух, новый снаряд, сшибся в воздухе с другим, и…
Что происходит?
Кое-как отползла и скатилась в канаву, подняла взгляд: рядом с ней сражались на мечах два чудовища. Один – тот, что напал на них с Павлом, второй – похожий на человека робот. Белый, синий, жёлтый металл; короткие красные крылья, торчащие из локтей.
Не время сейчас выяснять, что там не поделили эти уроды – если не свалить отсюда сейчас же, затопчут, как муравья.
В голове молнией пронеслось: а ведь Павел отскочил в сторону дороги. Должно быть, его уже затоптали.
И к сердцу подкатила острая волна боли и жалости.
Ну, сволочи, тогда держитесь.
Она дотянулась до склизкой грязной сумочки и выхватила жезл:
- Планета Венера, дай мне силу!
И едва оранжевые туфельки коснулись пыльной травы, от всей души залепила прямо в мерзкие кабаньи глазки там, в вышине:
- Цепь любви Венеры, в бой!..
Попала так точно, как не попадала, наверное, никогда: ранила монстра и ослепила на оба глаза. Раздался страшный рык – а тот, второй, не церемонясь, по самую рукоятку вогнал меч в тело врага. Чудовище превратилось в дымное облако и пропало; влажная пыль быстро осела на дорогу. Огромный робот с облегчением опустил меч и повернулся к Вике. Кивнул ей – и совсем по-человечьи поднял вверх большой палец.
Она всё ещё не решалась поверить, что пришла помощь, что неведомым образом здесь оказалась какая-то дружественная сила. И молча смотрела, моргая, задрав голову, на робота с мечом.
Он, не спуская с неё голубых глаз без зрачка, покачал здоровенным синим кулаком – и, указав в сторону рассеянного в дым монстра, сменил оттопыренный палец с большого на средний.
Вика вскрикнула и закрыла рот руками.





Продолжение следует...

@темы: Проза, Творчество

---

Иллюстрации к повести

Поскольку чудо-трава отпускать и не думает, последние дни рисую иллюстрации к "Истории в санатории". Я брюзжу, картинки мне самому не нравятся, и потому в большинстве случаев проделывают предсказуемый путь в мусорное ведро.
Но какой-то процент удачных рисунков всё же есть. Рисую под пластинки. Неожиданно выкопал Рахманинова (3-й концерт для фортепиано с оркестром). Не то что бы это накладывало отпечаток на процесс - скорее, это накладывает отпечаток на процессующего... Хорошо.

С теми, кто читает фанфик, с удовольствием делюсь картинками к страницам 21, 23 и 27 соответственно.
А те, кто не читает фанфик, пусть смотрят просто так.

Один...

к стр. 21

Два...

к стр. 23

Три. (вернее, четыре!)

к стр. 27

@темы: Проза, Фанарт, Рисунки, Творчество

---

История в санатории, ч. 8

Продолжение, стр. 44-48


Медленно меняя цвет неба с чёрного на хмуро-серое, лезло со стороны озера новое утро. В приоткрытую форточку ледяной струйкой подтекал сырой ветер. Деревья шуршали ветками, шамкали, бранились за окном, будто старухи в очереди. Шура лежала с открытыми глазами головой к окну. Она так и не смогла уснуть в эту ночь. Снова и снова, как склеенная в круг киноплёнка, проходили сквозь сердце те минуты, что она пережила на излёте ушедшего вечера. Минуты, которых не хватало даже для того, чтобы сложить из них часы; минуты, которые она будет помнить всю жизнь. Они уже сейчас, дробясь на отдельные части, мучили её так осязаемо, так ярко, что Шуре казалось: время застыло, и ей никогда не вырваться теперь из этого склеенного круга. Она помнила – ярчайше, всеобъемлюще – каждый поцелуй, каждый вздох, каждое движение, каждое ощущение, каждую мысль. И как будто бы всё, произошедшее с ней накануне, было правильно, было логически выверено и неизбежно – но ночной разговор с Игорем Борисовичем на дорожке между двумя корпусами разорвал в клочья и уничтожил нежность, наполнявшую сердце. И теперь – как всегда случается после самых больших ошибок – наконец пробился росток осознания, что она ни в коем случае не должна была поступать так, как поступила. Это осознание всегда оказывалось тем больнее, чем непоправимее была ошибка. Поэтому сейчас, под утро, Шура лишь моргала в полумраке сухими воспалёнными глазами, ощущая нудную ноющую боль в разорванной душе. Она даже рисовала себе, и в красках, как выглядит эта разорванная душа. Точно так же, как разорванная плёнка внутри её тела. Окровавленные бесполезные лоскутки, вот и всё.
Если бы Клер подошёл к ней раньше! Днём… После волейбола… Или даже перед дискотекой… Но он ещё не был до конца уверен сам. Возился с новым прибором. А потом… было уже слишком поздно.
…Но разве это что-то бы изменило?
Проснулась Наташка, вышла курить в коридор. Зашевелились Кролег и Валя, открыла глаза Вика. Приближалось время завтрака. И они с замиранием сердца ждали, что услышат в столовой – несмотря на то, что снова дежурили по очереди всю ночь, ничего как будто бы не произошло. Индикаторы молчали, и на территории базы было тихо и пусто.
Но завтрак прошёл, как проходил всегда. Разве только стол, где обычно сидели Вадим с Сергеем, сегодня отчего-то безнадёжно пустовал. И Шура лишь усилием воли удержала обжигающие слёзы.
- Странно, - вертя головой по сторонам, негромко констатировала Кролег. – Как будто всё в порядке. Шурка, а где квартируют эти твои… охотники за привидениями? Уж они наверное знают, было тут что-то ночью или нет!
- Да, и я бы ещё потрясла их на тему, где, собственно, портал, - еле слышно, но очень строго произнесла Вика.
- Очевидно, где-то западнее базы, - тихо ответила Шура. – Во всяком случае, призрак, которого они изловили, направлялся в ту сторону. Я не спрашивала, правда. Я предположила, сопоставив кое-какие известные мне факты.
- Так спроси, - вступила Наташа.
Шуру опередила Валя: энергично помотала головой, возразила:
- Нельзя! Им же в голову не приходит, что мы – МЫ! – то же самое здесь забыли, что и они. Это ж крутые перцы, что ты! Они чисто из жалости предупредили, чтоб мы не знались с Павлушей и его компанией. А если мы спросим, кхм, не подскажете ли, а где тут ближайший тёмный портал? – сама представь, какая фигня выйдет. И не выясним ничего, и себя под удар подставим.
- Ах ты, блин… Ну да…
- Значит, западнее… - задумчиво произнесла Кролег, накручивая на палец прядь золотисто-русых волос. – Девчонки, а ведь вчера вечером мы договорились с Тёмой, что к двум пойдём жарить шашлыки – туда, к Серебристому озеру… Это же как раз по западной дороге! Если я, конечно, не путаю стороны света, как обычно…
- На сей раз не путаешь, - взросло заверила Наташа. Чуть-чуть помолчав, сказала:
– Капуста, меня вчера Валентин пригласил тоже. В то же время, туда же. Вероятно, это шанс.
Вика помотала головой:
- Вы забываете, что Игорь прояснил для себя всю картину только ближе к полуночи. Поэтому, скорее всего, ребята вежливо откажут вам под каким-нибудь предлогом.
- О’кей, откажут – пойдём туда в назначенное время сами, - хлёстко заявила Валя, ударяя по белой скатерти ребром ладони. – И пусть только попробуют… Должен же кто-то остановить этих уродов!.. В конце-то концов!
- Прояснить-то прояснил, - хмыкнула Кролег, - но ведь похоже на то, что ночью здесь и впрямь не произошло ничего сверхъестественного. Слава Богу.
Шура всё ждала – отчаянно, слепо ждала, чтобы открылась дверь, и в столовую вошёл Вадим. Такой привычный и родной, такой близкий, любимый Вадим в синих джинсах и голубом спортивном свитере с капюшоном. Чтобы поздоровался с нею, чтобы улыбнулся ей, чтобы… Хоть на мгновение заставил её вновь поверить в то, что Игорь Борисович ошибся. И что на самом деле…
Но приборы за столиком у окна так и остались нетронутыми. Вадим не пришёл.
И она, под каким-то идиотским предлогом отделившись от девчонок, забежала в аппендикс коридора на первом этаже, повернулась лицом к тощей мохнатой пальме, закрылась руками и горько, больно зарыдала, понемногу опускаясь на корточки, сжимаясь в жалкий угловатый комок.
- Деточка! Не надо плакать, деточка. Не надо плакать… - скрипуче и ласково раздалось над нею, погладило по волосам тёплым лучом солнца. Шура вздрогнула, повернулась через плечо: к ней наклонялся незнакомый ветхий старичок с жёлтой кожей в коричневых пятнышках, с седой подстриженной бородкой. Шура махнула рукой и размеренно, чётко произнесла – будто давала показания на суде:
- Да я просто отдалась парню. А он оказался негодяем. Самое обычное дело…
- Это может быть и не так, - вдруг возразил старичок, наклоняясь ниже.
- Да нет, - обречённо мотнула головой Шура. – Так.
- А ты всё-таки не плачь. Не плачь, звёздочка... Ты вот что… Как увидишь, что ему нужна твоя помощь – помоги сразу, не раздумывай ни минуты. Вот только тогда и увидишь, что на самом деле за человек перед тобою. Он не ждёт от тебя добра. А ты ему – добро. Вот тогда и увидишь. Запомнила, звёздочка? Ну, не плачь, не плачь. Вытри слёзки. Не унывай.
И он быстро пошаркал по коридору прочь; из старого пиджака торчала, как хвостик, серая нитка. Шура, удивлённо посмотрев ему вслед, вдруг вспомнила: ну да… Это же отец одной из официанток. Вроде бы он немного не в себе, странный – а может, официантка просто упомянула как-то, что не может найти с ним общий язык, не понимает его… Немудрено! Он ходил в столовую каждый день и аккуратно ел, забившись в дальний уголок. Вроде бы даже работал где-то неподалёку – то ли сидел на вахте у северных ворот, то ли обитал где-то там дальше, по дороге…
Её поразило, как он назвал её: звёздочка. Не в самом слове было дело: в интонации. Он сказал так, будто знал, кто она на самом деле. И потом ещё повторил.
«Он не ждёт от тебя добра. А ты ему – добро…»
Да зло причинять, вроде бы, и не собиралась.
Странный совет. Странный человечек…

* * *

- Вообще ничего не понимаю, - Игорь протёр очки и водрузил их обратно на нос.
- Может быть, ты ошибся? – подняв рыжие полосочки бровей, спросил Валентин.
- Да, - подхватил Артём, - лоханулся, налажал, просчитался, и как там это ещё называется…
- Может, они вовсе раздумали открывать портал? – размеренно предположил Эдик.
- Раздумали?! – возмутился Игорь. – Ты в своём уме?
- Но портал откроют не эти, которые здесь поселились, - уточнил Эдик. – Я правильно тебя понял?
- Вероятнее всего, да… Эти выполняют грязную работу, видимо.
- А с виду такие умные! – заметил Артём. – Игорь, как-то мне слабо верится, что они тупые киллеры.
- Посмотрим…
- Ты это уже третий день подряд говоришь!
Игорь помахал рукой, указав в сторону шкафа:
- Я собрал за это время фактически с нуля четыре реактора. Тебе мало?
- Много! Но из них ни один не пристрелян, - возразил Артём. – Нельзя же пребывать в такой самонадеянной уверенности, что ты не налажал с частотой. Или вообще с полярностью!
- Тё-ё-ма! – почти беззлобно выдохнул Игорь. – У тебя же ещё будет пистолет.
- Рассчитанный на рядовую аномалию не выше пятого класса?.. Да все сущности в этом портале обосрутся со смеху!
- Тёма, кончай, - поморщился Эдик. – Достал уже. Дело-то нешуточное.
Тёма изобразил на лице дурацкую улыбку, подтянув губы к самому носу; поднял руку лодочкой, как первоклашка:
- А можно, пока большой брат думает, мы пойдём и тихо в песочек поиграем? С соседскими девочками?
- Я бы на вашем месте не стал так рисковать, - строго сказал Игорь. – Да, ночью убийства по какой-то причине не произошло. Может быть, их кто-то спугнул. Но… я склонен полагать, что портал всё же откроется. Буквально в ближайшие часы. Тёма, если ты плохо представляешь себе, что это такое, я тебе сейчас напомню. Из него хлынет не только эктоплазма и всевозможные призраки, но и существа, состоящие из плотной материи, начинённые при этом нечеловеческой злобой и огромной разрушительной силой. Они сравняют с землёй всё на несколько километров вокруг. Вытрясти из них, так сказать, душу и упрятать в ловушку можно – но оболочки – монстры, големы, гомункулы и так далее – распрекрасно останутся жить сами по себе. Они попросту нас уничтожат. Остановить их не будет практически никакой возможности – даже если мы успеем обнаружить и накрыть излучением только-только открывающийся портал, они его порвут, как полиэтиленовую плёнку. И вся нечисть беспрепятственно разлетится на все четыре стороны.
- Может, лучше вообще туда не соваться?! – округлив глаза, вскрикнул Тёма. – Завернуться в простыню и тихо ползти на кладбище?
- Нет, резон найти этот портал и попытаться закрыть его всё же есть, - веско возразил Игорь. – Потому что гипотетически есть процентов пять-шесть вероятности, что усовершенствованные бластеры смогут помешать планам всех этих потусторонних гадов. Вероятность крайне низка, но и ею нельзя пренебрегать. В конце концов… Парни, мы не раз ориентировались по ситуации. Я думаю, сориентируемся и здесь в случае чего.

* * *

Хотя противный скользкий дождик, который накрапывал с самого утра, перестал лишь к обеду, Кролег и Наташа, легко перекусив, около половины первого убежали с Тёмой и Валентином на дальнее озеро жарить шашлыки. Валя исчезла в неизвестном направлении, никому ничего не сказав, Вика ушла в номер. Шуре поручили половчее расспросить профессора Клера – так, чтобы он выдал максимум информации и при этом не заподозрил, что девочки тоже ищут место предполагаемого открытия портала.
- Вот же погодка, - поздоровавшись с Кролегом, тряхнул головой Тёма с большим рюкзаком за плечами, в щегольской кожаной куртке, надетой почему-то поверх мешковатого коричневого комбинезона. Валентин, облачённый в такой же дурацкий комбинезон, только серый, тоже тащил необъятный рюкзак, из которого, поблёскивая даже под облачным небом, выглядывали ручки шампуров.
- Ништяяяяк, - бодро отмахнулась Кролег и засмеялась. – А долго нам топать?
- Ну, полчаса где-то. Но красотища там… Даже при такой погоде! Иришка, я обещаю!
Наташа в бежевой кепке энергично махнула рукой:
- Ну, пошли тогда!
Они шагали по просёлочной дороге, пели, шутили, громко говорили, громко смеялись – но Кролега отчего-то не покидало чувство, будто их веселье ненастоящее, искусственное. Вокруг стояла тишина: не пели птицы, не кричали в дальней деревне петухи. Даже самые тонкие ветки деревьев – и те не качались. Но природа не дремала, она именно замерла. И Кролегу чудилось, что от ужаса. Она боялась поделиться своими наблюдениями с Наташкой; впрочем, судя по хмурому Наташкиному лицу, ей тоже было не очень-то по себе.
Они вышли на берег большого озера – на взгорке стояла потемневшая от дождей и времени беседка с грязными лавками и бугристым испачканным столом, кругом торчали, поджав кривые ржавые ножки, брошенные мангалы, валялись пакеты, мусор, растащенный из них воронами.
- Вот же… руки бы повыдёргивал! - сердито покачал головой Валентин, и Наташа полностью его поддержала:
- Не люди, а свиньи…
- Ладно, - скидывая рюкзак прямо на влажную траву, преувеличенно бодро сказал Артём. – Зато мы с вами всё сделаем аккуратно и правильно.
Он развязал рюкзак, вытащил мясо и перевязанный шпагатом мангал. Валентин выложил на заботливо подстеленный пакет уголь и жидкость для розжига, девочки затеяли концептуальный спор, как лучше будет расположить подстилки и скатерти. Но внезапно все четверо застыли – за дальними кустами послышался отчётливый хруст веток, шаги – и на поляну к огромному удивлению всех четверых торопливой, нервной походкой вышел Сергей. Белые волосы его слегка вились от влаги, и довольно странно смотрелись здесь, в лесу, отутюженные светлые брюки. Серые глаза, скрытые за стёклами очков, смотрели холодно и решительно, и острые черты лица стали как будто бы ещё острее – так, что о них можно было порезаться взглядом. Чёрная куртка была расстёгнута, открывая грудь и сиреневый ворот водолазки.
- Ребята, привет! Послушайте меня, пожалуйста… Немедленно собирайте вещи и уходите отсюда. Здесь вам оставаться нельзя.
- С чего бы это вдруг? – возмутился Артём, слегка откидываясь назад.
- Уходите, - строже и резче повторил Сергей, - и немедленно возвращайтесь в санаторий! Здесь небезопасно!
- А в чём, собственно, дело? – поднявшись с корточек, подошёл поближе Валентин. – Разве это частные владения?
- Народ, я серьёзно. Вам грозит смертельная опасность. Вы должны бежать отсюда как можно быстрее, - Сергей от волнения повысил голос, и Кролег явственно увидела, как вздрогнули его тонкие ноздри. – Ребята, я не шучу!
Артём и Валя переглянулись – и девочки охнули, когда в грудь Сергея разом уставились два коротких пистолетных ствола.
- Вот и мы тоже не шутим, - зло процедил Артём, поднимая руку с пистолетом на уровень лица Сергея. – Ни с места!.. Отвечай, урод! Что вы тут затеяли?! Говори! Ну, живо! Или разнесём тебя на атомы!
- Ира, - очень страшно – оттого, что по имени – позвала Наташа. Кролег обернулась; хвостик светлых волос заскользил по ветровке. Наташа стояла рядом, и правая рука её, отведённая назад, сжимала что-то маленькое, продолговатое – жезл для перевоплощения. Кролег хотела вскрикнуть: почему? Разве надо? Но тут заметила, как ярко, как ужасно ярко светится в дымке пасмурного дня глупая пластмассовая розочка, вдетая в ухо Наташи.
В тот же миг со стороны, где неподвижно стоял Сергей, донёсся голос, чудовищно искажённый невидимой рацией:
- Койот, это Дельфин! Всё кончено! Труп женщины в бассейне! Койот, приём, слышишь меня? Ах, чёрт!.. – шум, треск и обрыв связи.
Секунда страшной тишины – и они закричали. Все пятеро, разом, одновременно.
- Лунная призма, перевоплоти!.. – Ира;
- Планета Юпитер, дай мне силу!.. – Наташа;
- Ястреб, приём! – Сергей;
- А-а-а! – Валентин и
- Мамочки!!! – Артём.
Воды озера, словно чудовищное стекло, треснули, разломились посередине, встали вертикально – и из открывшейся бездны хлынули фонтаном вверх и в стороны потоки дымных чёрных струй.



Продолжение следует...

@темы: Проза, Творчество

---

Акт вандализма над аватарами

В связи с тем, что... Да, в общем, совершенно понятно, в связи с чем, и совершенно непонятно, с чего бы вдруг - в общем, я устроил акт вандализма. Я полностью снёс все три свои бесценные, выдержанные годами, как хорошее вино, аватарки - и заменил их чёрте чем. Да, и сбоку бантик закачал тоже.

Акция носит временный характер и закончится, как только мозг перестанет изображать всем известное речное животное.
А до тех пор не пугайтесь, это я.

---

История в санатории, ч. 7

Продолжение, стр. 38-43
...И это почти самое неприличное, на что способен аффтар. Да.

* * *

Естественно, никакие ссадины не смогли остановить Вику – она, обклеенная пластырями, отважно переменила шортики на короткую юбчонку и, хромая, отправилась на дискотеку. Шура переоделась тоже: в воздушную белую блузку с голубыми волнами рисунка, в блёкло-голубую плиссированную юбку. Валя, влезая в воинственное мини, хихикнула:
- Шурка, ну хоть раз в жизни оставь свои комплексы! Так ты никогда никого не сразишь наповал!
- Чтоб сразить наповал, существуют атаки, - вежливо заметила Шура.
И, подумав, добавила:
- Знаешь… мне кажется, таким девушкам, как ты… ну, или как я… не стоит нарочито апеллировать, эм, к низменным человеческим инстинктам… Женщина должна ощущать себя истинной леди! В ней должны быть шарм, грация, тайна…
Валя рассмеялась:
- Выкинь из головы раз и навсегда! Вечное жизненное кредо всех синих чулков!
Шура вздохнула, глядя в зеркало, и поправила белый рукав блузки:
- Ладно… Как бы там ни было, я сегодня хочу просто потанцевать. Там же в основном окажутся те, кто приехал на конференцию. Так что танцы, скорее всего, будут в стиле глубокого ретро.
- Я надеюсь, не вальсы времён Первой мировой?! – всерьёз испугалась Кролег. – Я этого не переживу! Я ужасно танцую вальс!
Вальсов, конечно, не было. Диджей остановился на музыке восьмидесятых и девяностых; компоновал гармонично, профессионально. Было много медленных танцев, были просто спокойные мелодии – под одну такую вышла в центр зала пожилая пара профессиональных танцоров, и это было едва ли не самым ярким впечатлением от собственно вечера.
Именно когда Шура, не отрывая глаз, следила за их плавным скольжением по залу – среди лёгкого разлитого полусвета, среди танцующих пар, среди группок людей, толкущихся, как мошки, по углам – над её ухом прозвучало желанное и нежное:
- И снова привет.
Она обернулась – и зачем-то залилась краской:
- Привет…
Он был в серых брюках, в светло-жёлтой рубашке; белые часы на руке светились в ультрафиолете дискотечных огней. И Шуре казалось, что прошли долгие месяцы с момента их последней встречи – хотя они расстались всего полтора часа назад, разойдясь в столовой к разным столикам. А до этого целых три провели, гуляя вдоль извилистой реки севернее санатория. Зашли в лекторий, вдвоём полюбовались на слепо впечатанное в программу: «…лектор - С.Г. Ланаев; …лектор – В.Е. Давыдов; …лектор - И.Б. Клер». Посидели на перевёрнутой лодке у самой воды, поговорили, кажется, обо всём на свете. Там, на берегу, он обнял её за плечи; прощаясь у столовой, коснулся губами щеки. И вот теперь – пришёл на танцы. Именно потому, что знал твёрдо: она придёт тоже... Сердце вскарабкалось в самое горло и уселось там, колотясь.
- Хочешь, пойдём сперва в бар, чего-нибудь выпьем?
Шура согласилась. Бар был рядом; сквозь распахнутые двери хорошо виден был танцпол. Кролег, сверкая лифчиком в ультрафиолете (ох уж эта Кролег!), обнимала Тёму; Тёма раскачивал её из стороны в сторону, шептал что-то на ухо, и Кролег смеялась. Господи, какое счастье, что этого не видит Лёша… Вика отважно танцевала с каким-то усатым лысым интеллигентом – на его вспотевшем широком лице застыло выражение нежданного счастья. Валя затерялась в толпе колеблющихся тел – зато на пару минут выплыла Наташка в зелёном платьице с соблазнительной шнуровкой на груди. Наташка танцевала с рыжим Валентином; он не спускал с неё восхищённых глаз. Они пока держались на почтительном расстоянии, смущённо поддерживая друг друга за локотки, но Шура видела: первый же удачный медляк – и они сольются, составив идеальный инь и янь – Наташка с объёмной грудью и Валя с объёмной талией.
…Что может ждать её саму?..
Она понимала. Но сдерживала мысли: сердце от каждой, даже самой малейшей, неудержимо рвалось сделать последнее усилие – и выскочить вон из горла.
- Шура…
Они сидели за столиком, на кожаном диване; Вадим угощал её красным вином. Она отставила бокал, едва пригубив после первого тоста – голова кружилась и без того.
- Шура, я хотел сказать… Знаешь, я ещё тогда, в бассейне, обратил на тебя внимание. И я… очень рад, что познакомился с тобой. Ты… очень красивая, и… в самом деле незаурядная девушка.
- Вадим… Я тоже рада, что познакомилась с тобой.
Он улыбнулся:
- Мне приятно это слышать. Пожалуй… мне ещё никогда не было настолько приятно слышать эти слова.
Она отвела взгляд: врёт, конечно же. Но это уже ничего не изменит.
В дверном проёме мелькнула Валентина: вихляясь в такт песни, висела на шее у Эдика. Вот это да… Неожиданный поворот.
Она осторожно взяла бокал за ножку, отпила ещё вина. Рука заметно дрожала. Даже забавно, что всё именно так, до оскомины пошло – дом отдыха, голубоглазый незнакомец, внезапно вспыхнувший в груди огонь, красное вино – а сейчас вот будет медленный танец…
Но всё же, сознайся – с новым глотком вина влилось в кровь – то, что происходит сейчас – происходит первый и единственный раз на планете за всю историю бытия. Потому что это твоя, именно твоя первая взрослая любовь. И это именно у тебя бьётся сейчас в горле сердце, у тебя дрожат руки и потеют ладони. И именно тебе хочется как можно скорее обнять его широкие плечи, прижаться к его груди и на мгновение закрыть глаза… Чтобы навсегда, на всю жизнь запомнить этот миг, в котором не было больше ничего, кроме огромной, во Вселенную величиной, искренней, горячей любви.
Разноцветные лампы дискотеки вдруг мигнули и стыдливо опустили взгляд; пространство зала разделили плавные лучи. Зазвучал медляк – «Леди в красном» - и породил реакцию: атомы танцующих слиплись в молекулы, стали покачиваться на волнах мелодии.
Вадим поднялся с дивана, со смущённой улыбкой протянул ей руку:
- Пойдём?
Ответ не требовался. Они вошли в зал и, обнявшись, поплыли, растворяясь в общем броуновском движении. Шура легко поймала такт; и в синхронном покачивании тел они тихо закружились на месте, незаметно и неизбежно прижимаясь друг к другу всё откровеннее, всё сильнее. Шура чувствовала, как на каждом вдохе воздух, наполняя лёгкие, касается изнутри горячих ладоней, лежащих у неё на спине, как даже от самого маленького шажка соприкасаются их ноги, заставляя вновь и вновь пробегать где-то глубоко в животе ящерку непознанного ещё чувства. Вадим молчал, и она молчала тоже, прижимаясь щекою к его щеке.
И – к счастью своему – не видела, как, скрывшись за спинами танцующих, Ирка Капустина целовалась с Артёмом. Как, потеряв всякий стыд, Валентина прижималась к Ренату; как, взявшись неизвестно откуда, пригласил и нежно обнял в танце травмированную Вику сердцеед Сергей – и каким взглядом, остановившись в дверях, смотрел на всё это великолепие сквозь круглые стёкла очков вошедший Игорь Борисович.

* * *

Где-то позади, вырываясь в открытую дверь, глухо бухали ритмы дискотеки. Игорь стоял на балконе второго этажа – в самом дальнем углу, в полной темноте; склоняясь, быстро крутил в пальцах что-то мелкое, крайне важное. На балкон то и дело выходили люди – покурить, поговорить, поцеловаться – его нисколько не смущало. Лишь раз он поднял голову и отвлёкся: когда вышла очередная пара. Девушка в короткой юбке зябко поёжилась от вечернего холода; мужчина, положив локти на перила; сразу же закурил.
- Слушай… Не моё дело, конечно, тебя воспитывать, но уж лучше это скажу я, честно. Ты красивая, умная, яркая. И такой славной девчушке, как ты, надо вести себя хотя бы чуточку скромнее. Уж поверь. Ну, нельзя же так явно давать понять мужчине, чего ты хочешь… В лучшем случае у мужика возникнет ощущение, что его собираются использовать. А в худшем, извини, он примет тебя за дешёвую проститутку.
Злой тонкий голосок, дрожащий от обиды, перебил его:
- Хамло!
Раздался звук пощёчины; вслед за ним – удаляющийся дробный стук каблуков. Мужчина усмехнулся; длинно затянувшись, задавил красного светляка сигареты о железные перила и кинул вниз остывающий труп.
Пикнул сигнал. Человек поднял руку, взглянул на часы – их экран светился, выхватывая из темноты прямой нос, зажигая крохотные оранжевые блики в тёмных глазах. Оглянувшись и не заметив укрытого темнотой Клера, нажал на кнопку:
- Да.
- Феникс, что у тебя? – глухо, искажённо донеслось из часов.
- Чисто. Дельфин на месте. Койот подошёл только что.
- Так… Ладно. Хорошо. Двигайся к третьему корпусу.
- Понял, есть.
Экран потух – сеанс связи завершился. Мужчина развернулся и покинул балкон – и спустя пару минут вышел из корпуса. Игорь незаметно направил на него зажатое в ладони устройство – и, не удержавшись, побежал с балкона внутрь здания – туда, к сотрясающим стены звукам дискотеки.

* * *

От бесконечного грохота у Шуры уже начала болеть голова: шутка ли, больше часа её атаковали сумасшедшие басы. Дождавшись спасительного бальзама – плавной, ласковой песни Джорджа Майкла – вздохнула в ухо Вадима:
- Слушай, я устала… Голова трещит. Хорошо бы на свежий воздух…
Он ответил не сразу:
- Ладно...
Помолчал немного – и, крепко прижав Шуру к себе, произнёс, согревая дыханием:
- Слушай, я… Вообще-то, я… Не договорил тогда, в начале вечера. Я сказал, что рад был познакомиться с тобой. Это правда. Но мне… хотелось бы узнать тебя ближе.
Она подняла вспыхнувшее лицо:
- Вадим… Мне… в общем, тоже…
Ей показалось, что он даже слегка растерялся.
- Шура… ты, наверное, не вполне понимаешь, о чём я…
- Нет, я понимаю…
Он долго смотрел ей в глаза в полумраке дискотеки – как будто это не она, а он готов был доверить ей самое сокровенное, самое глубинное, и всё не решался. Сжалившись над ними, застыло время, и всё длился медленный танец. И Вадим, опустив веки, стал осторожно сокращать расстояние между своими губами и робко приоткрытыми губами Шуры. В первый миг было прохладно и мокро, потом – глубоко, требовательно, горячо. Она обвила его обеими руками, перестала слышать музыку, перестала ощущать и мир вокруг, и даже безумный ритм собственного сердца. Вадим, обхватив её всю – так, что локоть прижимался к её бедру – целовал уверенно и страстно, и Шура против воли проваливалась в сладкую ватную пелену. Вадим ласкал языком её неумелый, испуганно приподнятый язычок, щёки, нёбо – и даже неопытная Шура понимала, какое явное желание выражают эти нежные, глубоко проникающие влажные движения.
Она не думала о том, что сейчас, быть может, на неё смотрит кто-то из девчонок. Она не хотела ничего слышать, видеть, помнить и понимать – кроме того, что хочет быть с Вадимом. Должно быть, так же сильно и неизбежно, как этого хочет он. И потому, когда закончился танец, и дискотека снова запрыгала, ведомая модным ритмом, они ещё несколько мгновений стояли в центре зала, обнявшись, глядя друг на друга, погребенные под обломками прежней картины мира, рухнувшей после их поцелуя.
- Шура, - незнакомым, изменившимся голосом произнёс Вадим. – Пойдём отсюда. Я должен кое-что тебе сказать.
Она последовала за ним, спустилась по тропе на берег небольшого озера; басы дискотеки упруго падали вслед, скользили по тёмной воде, достигая противоположного берега. У самой воды, где уже начинал влажнеть песок, Вадим обернулся к ней и крепко, до боли, сжал ладонями белеющие в темноте плечики.
- Шура… Всё зашло слишком далеко. Клянусь, я не думал, что способен так сильно влюбиться. Да, я хочу, чтобы сегодня ты осталась со мной. Чтобы мы были вместе. Но…
Она глотнула, раскрыла губы. Но он сильнее сжал её плечи:
- Стой! Я ещё не договорил. Ты слишком юная, ты… Тебе нужна настоящая любовь. Которую я не смогу тебе дать. Понимаешь ты это? Лучше прогони меня сейчас, пока ещё не поздно. Прости… Я поступал так не раз… Но ты слишком молода, ты едва ли понимаешь, что всё не всерьёз!.. Я не хотел бы тебя обманывать, родная. Рыбка моя… Прости! Я совсем не тот, кем тебе кажусь.
Он вздохнул и резко отпустил её плечи. Шура кинулась вперёд, неистово обняла его:
- Прекрати!.. Любимый… Я знаю!.. С самого начала… Но я… я хочу, чтобы… - она поборола стыд и торопливо, тихо произнесла:
- …моим первым мужчиной стал ты.
Он закрыл глаза, качнул головой. Отстранил её, отвернулся:
- Боже мой… Я… почти всё тебе сказал, Шура. Почти всё. Не сказал главного. Я вижу, ты отвечаешь за свои поступки... Я откроюсь тебе. А ты решай.
Он резко выдохнул и повернулся к ней:
- Дело в том, Шура, что я не человек.
Повисла пауза. И в тишине Вадим, сжав кулак, медленно поднял согнутую в локте левую руку. Ещё миг – и пальцы правой коснулись бы экрана электронных часов – но Шура мертвой хваткой вцепилась в его запястье:
- Не смей!! Мне наплевать на то, кто ты, слышишь?! Я знать этого не хочу, видеть не желаю, я… Я имею право решать, и я решаю!.. Вадим!.. Я люблю тебя!..
…………………………………………………………………………………………………..
…Дискотека давно закончилась, когда Шура, втянув голову в плечи, обняв себя обеими руками в глупой попытке спастись от ночного холода, торопливо шла из четвёртого корпуса во второй. И уже не то что не испугалась - даже не особенно удивилась, услышав из темноты усталый, встревоженный голос:
- Шура!.. Как хорошо, что я тебя встретил… Прости, можно тебя на пару минут? Думаю, нам надо поговорить.


* * *

Шура вернулась в номер молчаливая и повзрослевшая, прикрыла за собой дверь. Девчонки, взбудораженные и вместе с тем уставшие, готовились ко сну, но как-то вяло. Мрачная Валя сидела у окна, отвернувшись, Кролег, держа в ладонях розовый телефон, задумчиво набирала смс-ку. Серьёзная и бледная Вика, плоско и обессилено лежащая на кровати, приподняла голову:
- Шурик! Ну, наконец-то!.. Слава Богу, все в сборе… Теперь я расскажу!
Шура без сил опустилась на краешек соседней кровати, тихо выдохнула:
- Боже мой… Что ещё стряслось?
Вика улыбнулась – почти привычно, бесшабашно, - подарила ласковый дружеский взгляд из-под светлых бровей:
- Пока ничего страшного. Но я решила, что вам необходимо это знать. В общем… - она глубоко вздохнула, села, взялась рукой за здоровую коленку, - короче, все видели, как я днём навернулась, когда играли?
- Ну да…
- Ничего странного не заметили?
- Ты не навернулась. Ты отлетела, потому что он толкнул тебя, - сказала Наташа. – И, судя по всему, сделал это нарочно.
Вика помотала золотистой головой:
- Он меня не толкал. В том-то всё и дело.
Шура смотрела на Вику, удивляясь тому, как молниеносно всегда происходит в ней перемена: не оставляя и следа от смешливой дурашки, вдруг вселяется в хрупкое девичье тело серьёзный и взрослый воин, борец со злом.
- Как это не толкал? – поразилась Кролег.
- Мы одновременно прыгнули за мячом и столкнулись в воздухе. Поскольку он сильнее и выше ростом, он и вылетел выше – и я вместо мяча звезданула ему по руке. Поскольку я занималась когда-то баскетболом – не поскупилась. Ну вот… И меня… В общем, меня, если говорить прямо, долбануло током – а затем отбросило на этот сраный корень.
- Часы, - не удержавшись, беззвучно произнесла Шура.
- Как ты догадалась?!
- Я видела… Продолжай.
- Павел носит наручные часы. И точно такие же носят все его товарищи. Понимаете, подпрыгнув, я заехала кулаком прямо по стеклу этих дурацких часов. А дальше что было, повторять не буду.
- Господи, - произнесла Валя. – Ты хочешь сказать, что эти часы на самом деле – оружие?
- Не имею понятия, что это. Но Шурка была права, когда – помните? – сказала, что от этих парней надо держаться подальше. У меня жуткое ощущение от них. Ощущение, что они на самом деле…
- Демоны, - разлепив сухие губы, подсказала Шура.
- Твою мать, - упавшим голосом сказала Валя. – И что теперь?
- Не знаю, девочки.
- Да? – в наступившей тишине вдруг усомнилась Кролег. – А я вот что-то не упомню, чтобы демоны так быстро раскаивались в содеянном и кидались заглаживать свою вину.
- Вика, а ведь верно, - подхватила Наташа. – Он же понял, что произошло. И сразу бросился к тебе. И на руках носил, и на коленях перед тобой ползал – в буквальном смысле слова.
Вика кивнула – но словно бы нехотя:
- Откровенно говоря, я сама так считаю. Вернее, считала. Точнее… Словом, я в самом деле не представляю, что и думать. Там ведь ещё были эти… Игорь со товарищи. Вполне возможно, он ползал перед ними, а вовсе не передо мной. Устраивал спектакль.
- Ну, не знаю, - пожала плечами Кролег. – Может, они как раз таки не враги, а друзья? Может, они просто секретные агенты с каким-нибудь там… сверхоружием двадцать первого века?
- Сегодня ночью… - сипло и страшно сказала Шура, откашлялась и повторила:
- Сегодня ночью на территории комплекса произойдёт новое убийство. Оно необходимо тёмным силам, чтобы открыть портал. Последним должен был стать тот старик. Но тёмная энергия преступления не достигла цели. Дух старика, заряженный злобой, изловили. Будет новая жертва. Именно здесь, именно сегодня ночью, именно на полной луне. И есть веские основания полагать, что убийство совершит кто-то из этих четверых. Павел, Вадим, Сергей или Ренат.
Они молчали значительно дольше, чем ожидали сами, не решаясь издать ни звука.
- Кто тебе это сказал? – наконец тихо спросила Кролег.
- Профессиональный охотник за привидениями, профессор кафедры аномальных явлений и паранормальной активности. Игорь Борисович Клер.


Продолжение следует...

@темы: Проза, Творчество

---

Типа илл. к стр. 18

Вчера - совершенно внезапно - взялся за карандаш. Набросок никакой особой художественной ценности не имеет; скорее, я сам удивлён, что он у меня получился. Потому что хуже нет: рисовать сюжетные картинки к собственному пислу.
Но, тем не менее...

"Как поссорились Игорь Борисович с Павлом Анатольевичем":

@темы: Проза, Фанарт, Рисунки, Творчество